http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=2dd55b6e-2640-47b3-8f64-ed03777f2d3d&print=1© 2024 Российская академия наук
Так что я думаю, что мы накануне открытий колоссальных! И это всё – космонавтика.
В этом убеждён ректор МГУ имени М.В.Ломоносова академик Виктор Садовничий, анализируя в разговоре в научным обозревателем ИТАР-ТАСС Александром Цыгановым путь, пройденный человечеством в космосе за 50 лет со дня полёта Юрия Гагарина на орбиту вокруг Земли
- Я помню те дни, как, наверное каждый помнит, кто в это время жил и радовался успеху нашей страны.
Помню, приезд Юрия Гагарина в Москву 14 апреля застал нас в Московском университете на лекции по уравнениям в частных производных. Её читала профессор Олейник Ольга Арсеньевна - выдающийся человек, замечательный учёный и преподаватель. Она потом стала академиком.
И мы знали, что вся Москва встречала Гагарина. Тогда было так принято, что вдоль Ленинского проспекта стояли колонны людей с цветами, приветствовали высоких гостей. А это ведь здесь, рядом! И нам очень хотелось уйти с лекции туда, встретить первого космонавта планеты. И мы, студенты, попросили: нельзя ли отменить лекцию – мы пойдём встречать Гагарина. Но Ольга Арсеньевна была строгой женщиной и ответила так: «Лучшим вкладом во встречу Гагарина будет то, что вы будете сидеть и слушать мою лекцию по уравнениям в частных производных! Потому что всё, что в космосе происходит, описывается этими уравнениями».
И надо сказать, она была права. Я впоследствии занимался космосом, и действительно уравнения эти там очень нужды.
- А что означает – занимались космосом?
- В начале 70-х годов на мехмат пришёл Георгий Тимофеевич Береговой – известный космонавт и к тому времени руководитель Центра подготовки космонавтов. И он обратился ко мне – а я был профессором мехмата, кстати, самым молодым профессором в МГУ – и попросил о помощи в решении очень важной задачи.
Речь шла о том, чтобы на Земле создать невесомость. Ни больше, ни меньше!
Ну, конечно же, на Земле невесомость создать невозможно. Но сделать её имитацию, чтобы организм ощущал невесомость так, как она проявляет себя в ходе полёта, - об этом и зашла речь. Иными словами, для подготовки космонавтов нужен был хороший тренажёр, где можно было бы воспроизводить те же условия, которые человек испытывает в невесомости.
Я тогда создал группу из математиков, физиков, механиков. В неё вошли также и медики Центра подготовки. Но прежде всего, конечно, нужна была математика, чтобы всё это просчитать. Наша работа продолжалась несколько лет, и она, наконец, увенчалась успехом: мы создали первый в мире такой тренажёр. И получили за него Госпремию.
- И как же это выглядело в конечном итоге? Не раскручивали же космонавта на центрифуге
до 6 g, а затем отпускали?
- Нет, там другой принцип. Тренажёр был сконструирован так, чтобы крутить испытателя по самым разными плоскостям. Для этого имелось 6 степеней свободы. Все эти движения складываются, так что можно создавать нагрузки на организм в любом режиме. Ведь невесомость – это не просто потеря веса. Это некий набор воздействий на организм, которые мы в конечном итоге можем смоделировать и в условиях действия сил тяготения.
Например, в невесомости у человека наблюдаются не характерные для условий на Земле особенности кровообращения. Так что поначалу возникает чисто математическая задача так рассчитать воздействие невесомости на человека, чтобы то же самое можно было воспроизвести на тренажёре. Или, скажем, чтобы воспроизвести воздействие невесомости на вестибулярный аппарат, необходимо так воздействовать на соответствующие органы, чтобы создать у человека ощущение, будто на него не действует земное тяготение. А возможность такая есть. Имеются в вестибулярном аппарате такие кристаллики, которые в условиях отсутствия силы тяжести всплывают и раздражают чувствительные волоски. Можно заставить их всплыть под воздействием соответствующего режима на тренажёре? Можно, и мы этого добились. Но в основе, повторюсь, - математика: ведь всё нужно было сначала рассчитать.
Это сложная работа, она была осуществлена вместе с Центром подготовки. Эта работа получила высочайшую оценку всех космонавтов. И с тех пор каждый из них проходил подготовку на этом тренажёре.
Ну и далее мы делали ряд работ в интересах космонавтики. Так что эта область для меня не чужая, далеко не чужая.
Вообще говоря, Гагарин и другие космонавты смогли полететь, в частности, и благодаря учёным МГУ. Потому что мы были единственным центром, который изучал космическую радиацию. Радиационные пояса открыли ученые Московского университета. И именно они дали заключение о том, что на таких высотах радиация переносима человеком.
- Московский университет ведь тоже полноправный участник, субъект космических исследований. Свои спутники даже запускает. Каковы в этой области ваши дальнейшие планы?
- Да, мы уже запустили два спутника. Я являюсь руководителем этой программы.
«Татьяна-1» была запущена в 2005 году, к 250-летию МГУ. Она работала 2,5 года, полностью выполнила все задачи, превысила запланированный срок работы на орбите. Задачами аппарата было в основном изучение радиационных поясов, гамма-всплесков, вспышек высокой энергии в атмосфере, до сих пор не объяснённых…
- А результаты анализируются здесь, в МГУ? Студенты в этом не участвуют?
- Студенты в этом участвуют очень активно, многие задачи – практикум для них. И не только в МГУ, но и в ряде других вузов России. На материалах, основанных на данных «Татьян-1 и 2», пишутся научные работы.
Сегодня же мы планируем запустить тяжёлый спутник под названием «Ломоносов». Перед ним мы ставим более масштабные задачи. Мы помещаем на нем зеркало в 1,8 м для изучения явлений в атмосфере, мы ставим специальные гироскопы, отрабатываем программы управления, продолжим изучать воздействие радиации. В этом проекте мы сотрудничаем с Кореей, Мексикой, Соединёнными Штатами, но, конечно, основное делаем сами.
- Если взглянуть шире - что сегодня для вас космос, что сегодня для всех нас космос?
- Космос – это приоритет. Это показатель научно-технического могущества государства. Это признак его перворазрядности, его влияния, его лидерства в международном сообществе.
Космос – это вызов. Космос неизведан. Мы даже не знаем ещё и доли процента того, что таит эта неизвестность. А человек всегда стремился к познанию и хотел использовать на благо новые знания. И сколько будет разумное существо жить, оно будет изучать то, что его окружает.
Поэтому гонка за освоение космоса, за познание космоса будет вечной. И тот, кто в ней не участвует, не сможет возглавлять развитие человеческой цивилизации.
Но это в целом. Есть и чисто прикладные вопросы. Например, я бы сказал про астероидную опасность. Это довольно реальная проблема, игнорировать её нельзя. Значит, в рамках космической темы необходимо разработать программы борьбы с угрозой встречи Земли с космическими телами. Ряд таких программ уже разработан. Пока они теоретические, но они есть.
Впрочем, есть ещё позитивные вопросы в изучении астероидов - экономические. Речь идёт об ископаемых. Ведь это космические тела, строения которых мы до сих пор, по сути, не знаем. А подчас эти тела бывают очень тяжёлыми и могут скрывать в себе очень интересные минералы. Так что это очень интригующая задача – добыча ископаемых на астероидах или, скажем, на Луне.
Есть и ближайшие перспективы в деле освоения космоса. И каждая развитая страна сегодня ставит перед собой задачу участия в этих проектах.
Основное сегодня, я считаю, - это Луна. Это перспектива ближайших 3 – 5 лет.
- А зачем она нам нужна? Планета мёртвая, пробы грунта с неё мы имеем, человек на ней побывал… Разве что полезные ископаемые, тот же пресловутый гелий-3 – но до разворачивания горнодобывающей промышленности на Луне всё-таки ещё сильно далеко…
- И всё-таки мы хотели бы знать. Просто больше знать о нашем спутнике. Из чего, например, состоит грунт Луны по-настоящему. Мы хотели бы получить какие-то сведения о тех минералах, которые там есть или могут быть обнаружены. Они ведь могут иметь совсем другие свойства, нежели на Земле – ведь они подвергаются прямому воздействию космических излучений, которые, в отличие от нашей планеты, не блокируются атмосферой. Так что структура их может быть очень интересной. Отсюда, в частности, и надежды на гелий-3.
Кроме того, Луна может стать стартовой площадкой для дальних полётов в космическое пространство. И если сделать там хорошую лунную станцию – это перспектива, открывающая широчайшие возможности для дальнейших исследований Вселенной.
И наконец, это опять – вызов. Так же, как нам хочется пойти на Северный полюс, нам хочется и освоить Луну.
Как бы то ни было, сегодня есть проекты исследования Луны с помощью автоматических устройств, доставки грунта и высадки туда человека и создания постоянной станции.
- Конкретные проекты или умозрительные?
- Конкретные. Конечно, всё зависит от финансирования, но уже в 2012-2014 годах программа предполагает изучение полюсов Луны с помощью посадочных аппаратов.
Вообще, недавно президент дал чёткое указание по космическим программам, в частности, по интенсификации программ исследования Луны. Поэтому есть надежда, что финансы будут. А технически это сделать – собрать и отправить аппарат на Луну - уже сейчас не представляет особого труда.
- Космос сегодня – не только объект исследования, но уже и среда для нынешнего человечества. Прежде всего, среда для переноса информации. Но вот здесь уважающего свою страну российского обывателя часто нервируют сообщения, что мы, когда-то первая держава в космосе, отстали то там, то здесь. То ГЛОНАСС не такой, то спутники недолговечные и так далее. Как вы оцениваете, мы действительно далеко отстали от тех же США или это временный спад, и есть надежда достать конкурентов?
- Ну, возьмём такой крупный и принципиальный проект как МКС. Тут мы не только не отстали, но в какой-то мере возглавляем его. Командиры экипажей, как правило, наши, приборы ставятся в значительной степени разработанные у нас.
Кстати, на МКС летают сейчас несколько приборов Московского университета.
Так что здесь мы работаем нормально, хотя, конечно, это затратные программы. Есть, правда, и дискуссия, нужно ли в дальней перспективе поддерживать МКС, но это отдельная тема.
Ну, в том, что касается амбициозных проектов – запуска кораблей в далёкий космос, облёты Марса и так далее – мы здесь ниже среднего. Здесь, к сожалению, по ряду причин мы свой приоритет отдали.
А между тем, в гонку здесь вмешивается уже Китай. Он очень активен, у него есть программа полёта к Марсу, посадки аппарата. И вообще у Китая амбициозная космическая программа.
У Индии тоже есть ряд интересных программ. Мы, МГУ, кстати, вместе с индийцами готовим сейчас на 20 апреля запуск совместного спутника.
Что касается космической связи, то тут надо создать группировку спутников - достаточную, чтобы покрыть нужную территорию. Пока такой полной группировки нет, но задача такая ставится. Но здесь вопрос не науки, это вопрос программы осуществления.
- А зачем нам нужен дальний космос? Есть мнение, что там, дескать, американцы вполне освоились, показывают замечательные результаты, до Плутона добрались… Поделятся с нами результатами научных изысканий…
- Это близко к вопросу, зачем нам готовить специалистов по нанотехнологиям, биотехнологиям, математиков, физиков. Американцы- де всё равно этим занимаются!
Просто каждое государство имеет свои определённые амбиции в развитии собственной научной базы, технологической базы. Россия – это государство, которое без этого просто не может существовать. Для того, чтобы нам быть Россией - с той территорией, с тем потенциалом, который сегодня наличествует, с тем менталитетом, который есть у нашего народа, - конечно, мы должны занимать передовые позиции в науке. И по многим направлениям.
Космос – он ведь не только для космоса. Даже то развитие космонавтики, которое случилось до сих пор, - оно ведь потянуло за собой всё! Электронику, машиностроение, химию, топливную отрасль, оптику, навигацию… Космос - это движитель, который берёт груз и тащит за собой. А этот «груз» - это огромный комплекс научно-технологических задач, которые и решаются в процессе завоевания всё новых и новых рубежей в освоении внеземного пространства.
Я не говорю уж о том, что сами открытия в космосе бывают настолько неожиданным и значимыми, что оценить их сегодня мы не всегда можем. Например, открытие воды на спутнике Юпитера - Европе. А, следовательно, там могут быть или даже существуют микроорганизмы, а следовательно, там может быть жизнь! Представляете, а ведь Европа, другие спутники Юпитера - это сегодня фактически в радиусе досягаемости для человечества! Как этим можно не заинтересоваться?