Версия для печати
Вернуться к списку

«Мы решили сломать шаблон»

Что отличает медицинское образование в классическом университете? Чем прославился Владимир Лазаревич Зельман? Для какого строительства подготовили площадку вблизи университетского спорткомплекса? На эти и многие другие вопросы отвечает директор Института медицины и психологии В. Зельмана Новосибирского государственного университета член-корреспондент РАН Андрей Георгиевич Покровский.

— Ваш институт входит в группу подразделений, которые обиходно продолжают называть новыми факультетами. Насколько медицинское образование (о журналистике, праве и прочем не говорим) соответствует миссии НГУ?

— Медицина — изначально университетская дисциплина. В университетах средневековой Европы она присутствовала в первоочередном порядке вместе с теологией и юриспруденцией, остальные науки варьировались. Практически с таким же тривиумом в 1755 году открывался Московский университет: философия, право, медицина. Ее же изучали в первом в Сибири Томском императорском университете, причем медицинский факультет в момент его основания в 1888 году был первым и целых десять лет единственным. Специализированные медицинские институты в нашей стране появились только в 1930 году. Начиналась индустриализация, здравоохранение ставилось на конвейер, «кадры решают всё» и так далее. Требовались специалисты, тем более что врачебный корпус сильно поредел в ходе Гражданской войны и последующих событий. Поэтому медицинские факультеты вывели из состава университетов в отдельные вузы и переподчинили их Наркомздраву, а там, где не было университетов (например, в Новосибирске), — создали с нуля.

В конце прошлого века начитается обратное движение: медицина, не в ущерб специализированным кузницам кадров, начинает возвращаться в классические университеты. В 1992 году воссоздан медицинский факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (так сказать, возвращение на историческую родину), в 1996 году такой факультет открывается в Санкт-Петербургском университете. Причиной этого ренессанса стало стремительное развитие медицины за счет взаимодействия с другими областями знания. Стало практически невозможным вырастить современного медика (тем более медика-исследователя) без курсов и практик по физике, химии, молекулярной биологии, генетике и так далее. Эти курсы были и в медицинских институтах, но в недостаточном объеме, и не везде были квалифицированные преподаватели. Логичным было восстановление медицинского образования в их естественной среде обитания — классических университетах, где есть квалифицированные преподаватели по указанным наукам.

В настоящий момент медицинские факультеты работают более чем в 40 российских университетах, и около 20 % дипломированных специалистов-медиков составляют их выпускники. При этом только в шести городах России такие факультеты сосуществуют с медицинскими университетами Минздрава. Это Москва, Санкт-Петербург, Казань, Екатеринбург, Владивосток (Дальневосточный федеральный университет на острове Русском). И Новосибирск.

Андрей Покровский

— С остальными городами ситуация понятна. Или научно-образовательный гринфилд, как во Владивостоке, или восстановление медицинского образования в сильнейших классических университетах с давними традициями и школами. Но почему Новосибирск? Ведь НГУ — сравнительно молодой, он изначально создавался как образовательный симбиот Сибирского отделения Академии наук. Почему, при наличии в городе медуниверситета, здесь начали развивать медицинское направление?

— Потому что медицина — такая же наука, как математика, физика, биология и так далее. И первая попытка организовать в НГУ медицинское образование была предпринята еще в начале 1960-х годов. В новосибирский Академгородок был приглашен известный кардиолог Евгений Николаевич Мешалкин, и по его инициативе на факультет естественных наук НГУ отобрали самых успешных студентов-медиков Новосибирска и Томска. Открывается не врачебная, а скорее медико-биологическая специализация, но существует недолго. Вскоре случается многократно описанный в мемуаристике конфликт, и Е. Н. Мешалкин со своей командой переходит из академического сектора в Минздрав.

Тридцать лет спустя, в 1996 году, открывается медико-биологическое отделение ФЕН. Теперь процесс идет по восходящей и без сбоев. В 2002 году наш университет получает государственную лицензию на ведение образовательной деятельности по специальности «лечебное дело». 2003/2004 учебный год становится первым для уже чисто медицинского отделения ФЕН, которое в том же 2003-м выделяется в отдельный факультет. Так что, новый факультет — понятие относительное, мы готовимся отметить двадцатилетие. Еще одна важная юридическая процедура прошла в 2009-м: аккредитация университета по специальности «лечебное дело», после чего состоялся первый выпуск специалистов с официальным правом на врачебную деятельность. Наконец, в 2016 году в НГУ произошел ряд внутренних слияний: из двух факультетов, психологии и медицинского, образовался Институт медицины и психологии.

Сегодня он состоялся как конкурентоспособный центр подготовки специалистов-медиков на современной, серьезной научной основе. В первые три года обучения студенты (у нас их на потоке свыше 60 человек) помимо предусмотренных стандартом клинических дисциплин изучают химию, физику, генетику, молекулярную биологию, проходят расширенный курс английского языка. То есть базовое образование приближено к тому, которое получают студенты-биологи, занятия проходят здесь, в университете. И этим 60 студентам преподают 6 членов РАН, 39 докторов и 54 кандидата наук! Следующие три года наши студенты в основном практикуются в клинических учреждениях. Новосибирск ими исторически очень насыщен. Это и федеральные центры Минздрава (такие как Национальный медицинский исследовательский центр им. ак. Е. Н. Мешалкина), и условно академические (в подведомстве Минобрнауки, например ФИЦ фундаментальной и трансляционной медицины), а также госбюджетные и частные клиники. В общей сложности у нас более 40 клинических баз, и студенты могут знакомиться с организацией и практикой медицинской помощи в различных масштабах и форматах, при разной специфике.

О качестве подготовки специалистов в ИМПЗ НГУ можно судить по рейтингам. Мы стабильно занимаем в России 2—4 места среди всех университетов, готовящих врачей: и Минобра, и Минздрава, и частных. Новосибирский университет в 2020 году впервые вошел в международный рейтинг QS по медицине и стабильно занимает там 6—7 места среди опять же всех вузов Российской Федерации; в рейтинге Times, соответственно, 3—5 места. Многое зависит от критериев рейтингования и их значимости, но вхождение в группу лидеров очевидно, так или иначе.

— Вы коснулись международных рейтингов. А насколько активны зарубежные связи института? Не обрушили ли их последние события?

— Медицинская наука, как и любая другая, по определению интернациональна. Наш институт создавался и рос как открытый миру, мы сразу стали строить коллаборации с зарубежными университетами и исследовательскими центрами. В их числе — знаменитая берлинская клиника (а на самом деле еще и научный институт) «Шарите», университеты Пизы (Италия), Бен-Гурион (Израиль) и Калифорнии, калифорнийская же Keck school of medicine. Не скрою, что пандемия ковида и обострение международной обстановки повлияли на интенсивность контактов с иностранными коллегами, но вовсе не свели их к нулю. Работает зеркальная кафедра анестезиологии и реаниматологии, которую с нашей стороны возглавляет доктор медицинских наук Сергей Викторович Астраков, с американской — иностранный член РАН, профессор Владимир Лазаревич Зельман. В Медицинском научно-образовательном центре НГУ, относящемся к нашему институту, с 2019 года совместно с зарубежными партнерами ведутся клинические испытания по пяти протоколам. Мы продолжаем готовить специалистов из многих стран мира: сейчас, кстати, к нам едет аспирант из Канады. А в нынешнем году состоялся первый выпуск десяти иностранных дипломников по англоязычной программе. В целом с 2017/2018 учебного года количество зарубежных студентов ИМПЗ НГУ удвоилось.

— Можете ли вы кратко сформулировать принципиальную разницу между медицинским образованием в минздравовском университете (ранее мединституте) и в классическом, в частности в НГУ?

— Первое принципиальное различие я уже назвал. Это изучение на младших курсах ряда фундаментальных научных дисциплин, причем в увеличенном объеме. Второе — это сильная ориентация на исследовательскую деятельность, что выражается, к примеру, в обязательной защите выпускной квалификационной работы. После чего перед дипломантом открываются три основные траектории. Первая — работать врачом поликлиники, для чего к диплому должна добавиться государственная аккредитация (обычно ее получают без особых проблем). Вторая — ординатура, то есть дополнительная подготовка по узкой специализации. Ординаторы — руки и ноги здравоохранения, герои сериалов, готовые работать по 12—14 часов в сутки. В то же время они ведут исследования по определенному направлению, опираясь не только на свой практический опыт, но и на множество научных источников. Выпускник ординатуры получает возможность работать врачом узкой специальности в соответствующем учреждении. И наконец, аспирантура — самая наукоориентированная стезя, курс на медико-биологические исследования. И ординатура, и аспирантура у ИМПЗ собственные.

— Мы говорим о медиках, но в институте два направления, и психологи пока что как бы в тени нашего разговора…

— Просто мы начали с медицины как изначального атрибута университетского образования. Подготовка психологов в НГУ нисколько не слабее подготовки медиков. Оба процесса отчасти взаимосвязаны, например через единственную в России кафедру нейронаук во главе с академиком Любомиром Ивановичем Афтанасом. Там апробируются оригинальные новое методики, например zebra-fish с использованием аквариумных рыбок в качестве модельных организмов.

Вместе с тем у психологов свои авторитетные преподаватели и методики (даже с использованием детекторов лжи и электроэнцефалографов), свои специализации и траектории выпускников. Некоторые поступают в профильную магистратуру и аспирантуру (тоже нашу собственную), другие сразу ищут работу. И достаточно часто находят ее в крупных корпорациях и компаниях, где требуются HR-менеджеры с психологическими компетенциями. Еще одно достаточно распространенное применение психологов — работа с аутистами и их родителями. Ну и частная практика, индивидуальная помощь пациентам: в последнее время, увы, ее востребованность возросла.

Попутно этот факультет оказывает при необходимости психологическую помощь всем студентам и сотрудникам НГУ.

Владимир Зельман

— Институт носит имя известного ученого-медика Владимира Зельмана, работающего в Калифорнии. Независимо от местопребывания, это необычно для российской практики: называть что-либо в честь живущего человека…

— Владимир Лазаревич — человек удивительной судьбы. Сын извозчика из украинского городка Сквира с детства хотел стать врачом, закончил школу с золотой медалью. В Киевский мединститут его не приняли по пресловутой пятой графе. Тогда Володя Зельман поехал в Новосибирск, где служил в армии его брат, и поступил, причем как медалист без экзаменов. С этого момента он считает себя обязанным нашему городу и всей Сибири за сбывшуюся мечту. Получив диплом, В. Зельман работал анестезиологом в клинике Мешалкина, затем в санитарной авиации на Севере, участвовал в организации Тюменского медицинского института. Об организации работы в условиях Крайнего Севера он доложил на первой в Советском Союзе конференции анестезиологов в июне 1965 года в Москве, после чего медику предложили остаться в столице. И не где-нибудь, а в 4-м Главном управлении при Минздраве СССР, проще говоря, «кремлевке».

И здесь случился еще один поворот биографии Владимира Лазаревича. Однажды его срочно вызвали к иностранному пациенту, которому стало плохо. Им был американский миллиардер Арманд Хаммер (тоже, кстати, медик по специальности) — легендарная личность, большой друг СССР, имевший документ от Ленина с допуском к Владимиру Ильичу в любое время суток. Теперь, уже в преклонных годах, он приехал к другому Ильичу — Леониду Ильичу Брежневу. Зельман откачал Хаммера и тут же получил приглашение стать его личным врачом. Будучи в большом авторитете у советского руководства, Хаммер быстро уладил все формальности… И из Сибири через Москву Владимир Зельман попал в Калифорнию. Там он и практиковал, и преподавал в различных университетах — буквально до последнего времени, когда в 85 лет тяжело переболел ковидом и потерял глаз в результате неудачной операции. Сегодня его можно уверенно назвать научным светилом мирового уровня.

Все эти годы Владимир Лазаревич Зельман не просто сохранял контакты с советскими и российскими коллегами, но оказывал профессиональную, лоббистскую и финансовую помощь. В. Зельман — иностранный член РАН, почетный профессор Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге и Новосибирского государственного медуниверситета. Входит в состав академических советов НГУ, университета Сколково, Балтийского федерального университета им. И. Канта в Калининграде и еще нескольких. Регулярно, не реже раза в год, приезжал в Новосибирск, привозил с лекциями и консультациями ведущих медиков США. Лоббировал, в лучшем смысле слова, нашу медицинскую науку — например, добился включения России в программу «Энигма» по изучению работы головного мозга, возглавляемую профессором Полом Томсоном.

Владимир Зельман высоко ценит новосибирский Академгородок, называя его «уникальным научным конгломератом» с «особой атмосферой творчества». Поэтому помогал и помогает не только нашим медикам, но и всему университету. Решение включить фамилию Зельмана в название Института медицины и психологии принималось ученым советом НГУ. И недоумение, прозвучавшее в вашем вопросе, было отринуто. Мы решили сломать шаблон. Не все традиции хороши: зачем обязательно ждать кончины человека, чтобы в полной мере отдать должное его заслугам? К тому же в Академгородке одна из улиц носит имя здравствующей Валентины Николаевны Терешковой — первой в мире женщины-космонавта.

— В последнее время в СМИ и социальных сетях ваш институт упоминается в связи с вырубкой леса под строительство новых зданий: учебного корпуса и университетской клиники. Что это за объекты, зачем они нужны?

— Начнем с учебного корпуса. ИМПЗ размещается сегодня в корпусе ректората НГУ, который еще какое-то время будут называть новым. Это, по существу, офисное здание. Кабинеты и аудитории, больше ничего. А для медицинского образования необходима разнообразная и современная лабораторная инфраструктура. Речь не только о приборах и ином оборудовании, но и, что очень важно, специальных помещениях. Где есть чистые комнаты и стерильные боксы, особая вентиляция и многое другое. Парадоксально, но факт: наш университет с его исторически сложившимся естественно-научным уклоном, имеет всего один малоэтажный лабораторный корпус по улице Ляпунова. Он построен в конце 1960-х годов, давно не отвечает современным требованиям и интенсивно используется ФЕН НГУ. Нам приходится выкручиваться за счет аренды площадей в институтах, за счет возможностей сторонней клинической базы и так далее. Но новый корпус, прежде всего для лабораторных работ, нужен как хлеб и воздух не только нашему институту, а практически всему университету.

— А зачем клиника? Ведь уже построен и работает упоминавшийся вами медицинский центр НГУ рядом с новыми общежитиями на той же улице Ляпунова?

— Медицинский, но не клинический. Медицинский научно-образовательный центр НГУ — амбулатория, в которую пациенты приходят и уходят, без возможностей стационара. Амбулатория позволяет решать многие задачи. Например, проводить клинические (то есть на особым образом подобранных добровольцах) испытания новых препаратов и других медицинских изделий. В частности, в МНОЦ завершены испытания нового ноотропного препарата для улучшения деятельности мозга, в настоящее время идет третья фаза клинических испытаний антиковидной вакцины, разработанной Федеральным научным центром исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН. В МНОЦ проходят учебные занятия, там ведут профосмотры и врачебные приемы для студентов и сотрудников университета, а также всех желающих на платной основе.

Но клинические испытания не делают амбулаторию клиникой. Для медицинского образования необходимо наблюдение пациентов день за днем круглые сутки. На сегодняшний день проблема решается в клиниках Новосибирска, но в третьем по величине городе России не очень удобно ездить из Академгородка в горбольницу или тем более Мочище. Поэтому в план развития инфраструктуры НГУ было заложено строительство университетской клиники на 300 коек, оборудованной, как говорится, по последнему слову: томографами разных типов, маммографами, другими диагностическими аппаратами, техникой и оборудованием. В комплексе зданий клиники запланирована гостиница для пациентов и их родственников. Прилагательное «университетская» не должно вводить в заблуждение. В рамках программы «Академгородок 2.0» видится единая клиническая базы для подготовки студентов, ординаторов и врачей НГУ и НГМУ, а также для внедрения разработок институтов СО РАН. В их числе могу назвать диагностические тепловизоры Института физики полупроводников им. А. В. Ржанова СО РАН, комплекс мобильного оборудования для проведения анализа крови из Института химической кинетики и горения им. В. В. Воеводского СО РАН, различные лазерные системы медицинского назначения и многое другое.

Важно и то, что многопрофильная университетская клиника (работающая практически по всем специальностям, включая особо актуальную для Академгородка педиатрию и детскую хирургию) должна будет лечить жителей научного центра, в том числе и в рамках обязательного медицинского страхования. Что же касается вырубок… Всем, кроме нескольких особо непримиримых активистов, известно, что площадка под строительство расчищена (с сохранением ценных пород) в необратимо умирающем лесу. Его губит нашествие американского клена и корневой губки: во время последней бури снова упало несколько десятков мертвых и больных деревьев, причем одно поперек улицы Пирогова, другое — на тротуар проспекта Коптюга. Машины и люди не пострадали по счастливой случайности. Не буду вдаваться в административные и юридические моменты этой истории, здесь более компетентны хозяйственные, строительные и другие службы НГУ. Но скажу в целом: Академгородок должен развиваться. Ему не пристало оставлять впечатление места, где остановилось время.

— И традиционный завершающий вопрос: каковы планы на ближайшее будущее?

— О перспективе наращивания инфраструктуры мы только что поговорили. Что же до учебного процесса как такового, то в ближайший год мы планируем открытие двух новых образовательных программ: «Фармация» со специализацией в области нейрофармакологии и «Медицинская кибернетика» совместно с механико-математическим факультетом НГУ.