Версия для печати
Вернуться к списку

Совершенно несекретно о секретном земляке

В субботу, 9 января, в подмосковном городе Черноголовке, где расположены Институт теоретической физики имени Ландау (ИТФ) и Научный центр РАН на 102 году жизни умер наш земляк, выдающийся физик, академик, последний из непосредственных участников разработки первой советской атомной бомбы Исаак Маркович Халатников.

Исаак Халатников родился 17 октября 1919 г. в Екатеринославе в еврейской семье. По утверждению самого академика, дата эта приблизительная, поскольку в то время власть в городе менялась каждый день, и было не до уточнения. Но, как рассказывала его мать - Туба Давыдовна - в этот день в город вступили банды Махно. У атамана была не очень хорошая репутация, и, опасаясь погромов, на всякий случай решили спрятаться. В суматохе мать несла новорожденного Исаака головой вниз, чтобы меньше кричал. Как позже любил говорить Халатников, "именно эта встряска сыграла роль в дальнейшем развитии моих умственных способностей".

Жила семья в однокомнатной квартире одноэтажного дома на ул. Ленина (ныне Воскресенской). Дом, состоял из двух флигелей – основного и другого, поменьше. Они были связаны неким подобием арки, на которой было написано: "От постоя свободен"

Учиться Исаак пошел в семилетку. Обучение велось на украинском языке.

- Если же говорить о всеобщей "украинизации" тех лет, то мы, пожалуй, ее никак не ощущали. Надо было учить украинский язык – мы учили. Это не рассматривалось как бедствие, в отличие от нынешнего отношения к подобным реформам, - вспоминал Исаак Маркович.

Учился Халатников хорошо. По воспоминаниям добровольно-принудительно участвовал во всех молодежных организациях того времени от МОПРа до Союза воинствующих безбожников. А еще участвовал в олимпиадах и играл в шашки - был чемпионом области. В 1935 году играл на всесоюзном турнире с великим шашистом Владимиром Соковым.

- Ему я, конечно, проиграл, но эта партия вошла потом во все учебники по русским шашкам, - рассказывал Исаак Халатников.

В своей автобиографической книге Халатников вспоминал о Голодоморе 1930-х годов и "первом уроке лицемерия":

- Представьте себе картину - на улицах лежат опухшие от голода мертвые и умирающие люди, и мы, тринадцати-четырнадцатилетние подростки, не только видели это своими глазами каждый день, но и сами ели не так часто, как хотелось бы. А на уроках обществоведения нам рассказывали о преимуществах социалистической системы и советской жизни. И после каждой фразы наша учительница, обращаясь к голодным детям, вопрошала: «Дети, правда, вы сыты?". Эти уроки я запомнил на всю жизнь. И до сих пор, приглашая гостей, после окончания большого застолья, иногда спрашиваю: "Дети, правда, вы сыты?".

В 1936 году Халатников поступил в Днепропетровский университет на физическое отделение. Тогда в университете А.Ф. Иоффе организовал филиал Ленинградского физтеха. В Днепр приехало много именитых профессоров, которые стали учителями Исаака Марковича. Один из них, Борис Финкельштейн, который был другом Льва Ландау, порекомендовал поехать в Москву и сдать так называемый Ландау-минимум, чтобы продолжить учебу у самого Ландау. Минимум включал 2 экзамена по математике и 7 по физике. Успешная сдача открывала дорогу в аспирантуру к Ландау.

21 июня 1941 года в жаркий летний день Исаак Халатников сидел со своим доцентом на лавочке на проспекте Маркса и сдавал последний выпускной спецэкзамен по теорфизике. Дома лежало письмо с приглашением от Ландау в аспирантуру. Но жизнь распорядилась по другому. Завтра была война.

В первые дни войны Исаак Халатников был мобилизован и поехал в Москву. Но не к Ландау, а, как многие выпускники физического факультета, для обучения в академии им. Дзержинского. Затем в ПВО - заместителем командира зенитной батареи, командиром батареи, командиром полка. До сентября 1945 года, когда Халатников был демобилизован и попал в Институт физических проблем к Льву Ландау.

- Это было уже после бомбардировки Японии и после испытаний американской ядерной бомбы. Капица сидел в президиуме рядом с маршалом Вороновым, командующим артиллерийскими войсками. Капица его поддразнивал тем, что теперь, после создания атомной бомбы, артиллерия больше не будет богом войны. И среди прочего назвал меня, как человека, который физике нужнее, чем артиллерии. И вскоре появился приказ маршала Воронова о моей демобилизации. Собственно, раньше меня не отпускали потому, что моя должность уже считалась довольно высокой, и людей с таких должностей в военное время не отпускали. Но теперь, после приказа Воронова, меня освободили, - вспоминал в своей книге Халатников.

Вскоре он начал работать в проекте советской атомной бомбы. Была поставлена задача теоретически рассчитать атомный заряд и все процессы во времени и пространстве, которые происходят в момент ядерного взрыва.

- Первой задачей была рассчитать процессы, происходящие при атомном взрыве, включая (как ни звучит это кощунственно) коэффициент полезного действия. То есть, оценить эффективность бомбы. Нам дали исходные данные, и следовало посчитать, что произойдет в течение миллионных долей секунды.

Рассчитать атомную бомбу нам удалось, упростив уравнения. Но даже эти упрощенные уравнения требовали большой работы, потому что считались вручную. И соответствие расчетов результатам первых испытаний (1949 год) было очень хорошим. Ученых, участвовавших в проекте, осыпали правительственными наградами, - рассказывал Исаак Маркович.

Вычислительной техники тогда не было. Собрали специальное вычислительное бюро. Туда посадили тридцать девушек вооруженных немецкими электрическими арифмометрами, во главе с математиком Наумом Мейманом.

Все работы велись в обстановке строжайшей секретности. Чтобы не допустить утечки ценной информации, математики-расчетчики не могли ничего знать о конкретных параметрах атомной бомбы.

- Моей задачей было служить координатором между Ландау и математиками. Математики получали от меня уравнения в таком виде, что о конструкции бомбы догадаться было невозможно. Такой был порядок. Но математикам и не требовалось этого знать.

Известно, что среди главных характеристик атомной бомбы – критическая масса, материал и форма «взрывчатки». В общем виде такую задачу никто и никогда до нас не решал. А мне удалось получить необычайной красоты интерполяционную формулу. Помню, Ландау был в таком восторге от этого результата, что подарил мне фотографию с надписью: «Дорогому Халату...», - писал Исаак Халатников.

В 1949 году группа Ландау начала работать над проектом водородной бомбы. Как вспоминал Халатников, расчет водородной бомбы оказался задачей на много порядков сложнее, чем атомной. Но, задачу удалось решить. Тогда произошла революция в численных методах интегрирования уравнений в частных производных, и произошла она в Институте физических проблем под руководством Ландау. Спустя некоторое время эти работы были рассекречены и опубликованы в материалах математического конгресса. А спустя еще десятилетия, как вспоминал Халатников, на каком-то научном симпозиуме американцы с удивлением узнали, что перед ними сидит живой автор этого численного метода.

Халатников был одним из ближайших сотрудников и любимых учеников Льва Ландау. Совместно с ним он создал теорию квантовых жидкостей и развил ее в применении к жидкому гелию (наиболее известна теория сверхтекучести Ландау — Халатникова). В 1953 году, после смерти Сталина, Ландау сказал: "Все! Его нет, я его больше не боюсь, и я больше этим заниматься не буду". Через несколько дней Халатникова пригласил И.Курчатов, в его кабинете находились Ю.Б. Харитон и А.Д. Сахаров. Они попросили принять у Ландау дела. Исаак Маркович принял от Ландау его группу и вычислительное бюро.

В 1962 году Лев Ландау попал в автомобильную аварию. Состояние его было крайне тяжелым – отек мозга и глубокая кома. Несмотря на высокий статус, известного ученого спасали его ученики. Доставали аппарат искусственного дыхания, которых было только 2 во всей Москве (Четвертом Главном Медуправлении Кремля дать отказались - не их контингент). Доставали дефицитные лекарства. Жена Халатникова была дочерью известного командарма Николая Щорса. А теща, соответственно, большевиком со стажем и определенными льготами. Тут это и пригодилось.

- Возникали сложности с лекарствами. Кроме мочевины, которую по воздуху доставили из Лондона, требовались в больших количествах разные другие лекарства, многие из которых можно было найти только в Кремлевской аптеке. Однако рецепты, выписанные на имя Л.Ландау, в этой аптеке к обслуживанию не принимались, так как «не наш контингент». Но и здесь нашелся нетривиальный выход. Мать моей жены, Ф.Е. Ростова-Щорс, была членом КПСС с дооктябрьским (ранее 1917 года) стажем, и имела право на обслуживание в данной аптеке, причем бесплатно. Все рецепты стали выписывать на ее имя, и таким образом решили проблему лекарств для не принадлежащего к контингенту Ландау. Комментарии, я думаю, излишни, - рассказывал Исаак Маркович.

После аварии Ландау так и не вернулся к научной деятельности, хотя и прожил еще 6 лет. Для того, чтобы сохранить его научную школу и ядро учеников в 1965 году был создан Институт теоретической физики, позже получивший имя Ландау. Разместился он в поселке Черноголовка, а директором стал Исаак Маркович Халатников.

- Мы ушли из лучшего института (институт прикладной физики. - прим. авт.). Петр Леонидович Капица - человек немолодой, консервативный, долго не мог принять это. - вспоминал в интервью Халатников. - Но, как мудрый человек, спустя лет десять, он мне сказал - Исаак, вы поступили правильно, когда создали свой институт, но только нужно было его создавать не в Черноголовке, а в Москве.

- Мы жили в то время, когда многое было нельзя, когда практически все зависело от мнения на самом верху. Я всегда старался понять, как работает этот механизм принятия решений. Помогал совет Ландау, который он давал своим сотрудникам: любую ситуацию, событие анализируйте, как вы это делаете в теоретической физике. То есть, упрощайте, отбрасывайте шелуху, добирайтесь до самого ядра, до сути. И еще важный момент. Предположим, вы знаете, от кого в правительстве зависит то или иное важное для науки или института решение. Но как на него повлиять? Как донести ваши аргументы? Ведь у меня доступа в Кремль никогда не было. Но я научился находить нужные ходы, - вспоминал Халатников в одном из интервью.

Халатников возглавлял институт на протяжении 28 лет. Школа Ландау была сохранена. Накануне распада Советского Союза одно из ведущих американских изданий опубликовало рейтинг лучших научных учреждений СССР. Первое место рейтинга занимал Институт теоретической физики им. Ландау.

Несмотря на загруженность административными делами директора института, Исаак Халатников работал в области общей теории относительности и космологии, где получила известность так называемая сингулярность Белинского — Халатникова — Лифшица, которая описывает процессы на ранних стадиях зарождения Вселенной и рождения черных дыр. Википедия напоминает, что он также специалист в области физики низких температур и квантовой теории поля. Кроме звания академика АН СССР (с 1984 года) Исаак Халатников был членом Лондонского королевского общества.

Со своей женой Валентиной Николаевной Щорс Исаак Халатников познакомился еще до войны, прожил 62 года. У них 3 дочери, 5 внуков и 8 правнуков.