Версия для печати
Вернуться к списку

Пертурбации интеграции

Вузам и научным институтам необходима ясность в отношениях

Тесное взаимодействие с университетами - одна из сторон знаменитого «треугольника Лаврентьева» и основа основ для Сибирского отделения. Недавно треугольник превратился в тетраэдр (см. «Поиск» №7 от 14.02.2020), но интеграция с вузами продолжает оставаться несущей стороной новой конструкции. Неудивительно, что высказать свое мнение о новой Программе стратегического академического лидерства, инициированной Минобрнауки, «Поиск» попросил председателя СО РАН академика Валентина ­ПАРМОНА:

- Основная мысль программы, безусловно, заслуживает поддержки: впервые университеты прямо призвали в первую очередь ориентироваться на достижение национальных целей развития и подготовку кадров для собственной страны, а не на глобальные рейтинги. Однако трудно комментировать документ, который даже не опубликован официально. В нашем распоряжении есть только содержательная презентация, с которой заместитель министра науки и образования Дмитрий Афанасьев выступал на Президиуме РАН. Но тонкость докладов и устных заявлений в том и состоит, что они имеют свойство меняться.

- На недавнем Общем собрании академии министр высшего образования и науки говорил о стремлении к сотрудничеству с РАН и о том, что именно по предложению академиков решено основным критерием успешности научно-исследовательских университетов сделать не наукометрические показатели, а количество выпускников, трудоустроенных в секторе исследований и разработок.

- А в одной из последующих вариаций документа вновь появляется акцент на наукометрию, перечеркивая все позитивные моменты обсуждения программы на Президиуме РАН. Надеюсь, в ближайшее время будет опубликован проект постановления правительства, тогда можно серь­езно дискутировать. Широкое и открытое обсуждение программы необходимо - слишком много подводных камней даже в тех набросках, с которыми мы знакомы. На Президиуме РАН было справедливо отмечено, что прежде чем запускать новую программу, необходимо подвести итоги предыдущей - «5-100».

В новой программе предполагается разделение вузов на несколько категорий: исследовательские, опорные и базовые. Но я, например, с осторожностью отношусь к делению на «черных» и «белых» на основании количественных параметров, два из которых вызывают особые сомнения. Первый - количество студентов (не менее 4 тысяч, между тем хороший исследовательский университет может быть и небольшим), второй - средняя зарплата выпускников вуза, что сразу усиливает неравное положение столичных и региональных университетов, поскольку средняя зарплата в Москве в 3-4 раза выше, чем в Новосибирске. Не до конца понятно, что в названии новой программы символизирует слово «академический». Академическим институтам в консорциумах, создание которых провозглашает программа, вроде бы и рады, но не то чтобы очень ждут. Юридическое понятие консорциума есть, однако схема взаимодействия университетов и научных организаций проработана не до конца, что может повлечь различные пертурбации. Перед реформой РАН Новосибирский государственный университет (НГУ) и Сибирское отделение подготовили соглашение о консорциуме, но подписать не успели. А научно-исследовательские институты сегодня, скажем прямо, опасаются подписывать такие документы, видя в них угрозу утраты самостоятельности. И, наконец, неизбежный вопрос: как в консорциумах будет распределяться целевое финансирование из федерального бюджета? Вариант финансирования через головной университет усиливает риск затруднения взаимодействия со сторонними по отношению к нему научными организациями. В том числе по объективным причинам: законами страны не предусмотрена передача средств из одного учреждения в другое, если они принадлежат к разным ведомствам.

Новосибирский государственный университет остался чуть ли не единственным вузом страны, который продолжает готовить специалистов для научно-исследовательского сектора. Физтех сделал упор на инноватику, МГУ, СПбГУ, ИТМО, ТГУ, ТПУ науку держат «внутри себя». Но, по моему мнению, задача исследовательского университета как раз в том, чтобы готовить кадры для научных учреждений, находящихся вне университетских стен. Система базовых кафедр, традиционная для НГУ, позволяет окончательную «огранку» специалистов проводить в стенах академических учреждений. Но и в этой системе есть противоречия: так, основные затраты на подготовку старшекурсников, включая риск поломки ими дорогостоящего экспериментального оборудования, несут именно институты, их им никто не компенсирует. Принято считать, что у них есть прямой интерес, - дипломники базовых кафедр идут работать в эту организацию. Но я поддерживаю иную точку зрения: базовые кафедры должны «прикрепляться» к тем институтам, где есть лучшие научные руководители и экспериментальное оборудование по данной специальности, а кадры - готовить для всей страны. Это противоречие не урегулировано даже в проверенной годами модели интеграции. В предложениях же Минобрнауки понятие «стажировки» появляется, но в приложении к опорным вузам и их сотрудничеству с промышленными предприятиями.

- Между тем опорные вузы, взять хотя бы НГТУ, готовят кад­ры и для науки тоже.

- НГТУ следует системе НГУ, но в прикладном направлении. Скажем, строительство в наукограде Кольцово источника синхротронного излучения СКИФ потребует наладить подготовку специалистов высокой квалификации для работы на нем. И НГУ, и НГТУ с участием академических институтов уже разработали соответствующие магистерские программы.

Что касается ключевых показателей эффективности опорных вузов, декларируемых в новой программе, могу согласиться, что важны доходы от НИОКР, а также количество работ по договорам с предприятиями реального сектора экономики - и НГТУ, и ТПУ, например, в этом плане прекрасно работают. Однако вводить в качестве критерия долю привлекаемых из бюджета субъекта Федерации средств попросту рано - соответствующие поручения президента есть, но нормативные документы отсутствуют. И, наконец, и у исследовательских, и у опорных университетов в ключевых показателях фигурирует количество публикаций в журналах первого (напомню, их в России нет) и второго квартилей, а также объем доходов от результатов использования интеллектуальной собственности. Между тем в стране так и не прижилась культура патентования. Как правило, базовый патент берется на идею, но средства на эти расходы не заложены в бюджетах ни университетов, ни академических институтов. И публикация результатов незапатентованной разработки в зарубежных журналах первого квартиля может привести к ее утрате. Это я даже не упомянул о такой неразрешимой проблеме наукометрии, как исследования по закрытым тематикам.

- Неоднократно говорилось о необходимости поддержки российских научных журналов, о том, что молодые специалисты утрачивают культуру написания статей на русском языке.

- Фетишизация наукометрии попросту дискриминирует гуманитариев, экономистов, представителей некоторых других специальностей. В академических кругах не перестают обсуждать стабильно бедственное положение российских научных журналов. РАН может поддерживать их лишь в ограниченном количестве, министерство этим не занимается, а, например, ГПНТБ (Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН) - крупнейшая научная библиотека сибирского региона - практически не получает средств на их закупку. Эта проблема напрямую связана с образованием, так как библиотекой традиционно пользуются студенты. Вопрос научных публикаций касается всех, но решается он у нас в стране в корне неправильно. Насколько я знаю, в КНР другой подход: более 30% публикаций должны выходить в национальных журналах, и Китайская академия наук это отслеживает. Не разобравшись с подобными наболевшими проблемами, нельзя запускать новые стратегические программы.

Приходится констатировать, что пока Программа стратегического академического лидерства вызывает больше вопросов, чем дает ответов. К сожалению, стратегии вновь пишутся «с чистого листа», без учета успешных российских практик интеграции университетов и академических институтов. Даже опыт НОЦ, где впрямую подразумевается сотрудничество науки и образования на благо региона, пока не проанализирован.

- Верно ли, что Сибирское отделение, вне зависимости от принятия Программы стратегического академического лидерства, усилило в последнее время курс на интеграцию с университетами, занявшись формированием единого научно-образовательного пространства?

- Да, достаточно упомянуть лишь некоторые недавние инициативы, возникшие на территории Сибирского макрорегиона. Во-первых, программа «Академгородок 2.0», предусматривающая создание центров коллективного пользования академических институтов в структуре Новосибирского государственного университета, например, Сибирского национального центра высокопроизводительных вычислений, обработки и хранения данных и Междисциплинарного исследовательского комплекса аэрогидродинамики, машиностроения, энергетики. Во-вторых, проект «Большой университет» в Томске, развивающий интеграцию ведущих вузов и научных институтов. В-третьих, предложение правительства Кузбасса о формировании на основании ФЗ №216 Инновационного научно-технологического центра в Юрге - небольшом промышленном городе, равноудаленном от Кемерово, Томска и Новосибирска, где есть и филиал Томского политехнического университета, и наукоемкие предприятия. Все эти инициативы подразумевают слаженную совместную работу академического и университетского сообществ, которая, впрочем, давно стала традицией в Сибири да и в России в целом.