Версия для печати
Вернуться к списку

Конкуренция власти

Современное государство часто выступает как мощный рыночный игрок. И при этом оно не портит экономику своим участием в ней. Кто бы мог подумать на заре рыночных реформ в России, что за такие научные разработки будут вручать награды. Да еще на либеральном Западе.

Но пришли другие времена. Директор Института экономики Российской академии наук Руслан Гринберг и его первый заместитель Александр Рубинштейн стали лауреатами престижной премии Венского Института высших исследований.

О том, чем заинтересовали европейцев труды российских ученых, о своем взгляде на экономику нашей страны и прогнозе цен на нефть "РГ" рассказал директор Венского института профессор Бернхард Фельдерер.

Российская газета: В официальном сообщении говорится, что высокой награды российские ученые удостоены за теоретические исследования в области экономической политики. Что это за исследования?

Бернхард Фельдерер: В исследованиях наших российских коллег речь идет об условиях и формах участия государства в экономической жизни, об экономической политике. Долгое время считалось, что в рыночной экономике участие государства должно быть минимальным. Но сейчас многие западные исследователи приходят к выводу, что все не так очевидно.

Теория, которую разработали ученые из Российской академии наук, демонстрирует взаимодополняемость частной инициативы и государственной активности. Созданная в традициях либеральной экономической мысли, эта теория расширяет границы стандартного неоклассического анализа, дополняя индивидуальных субъектов рыночных отношений носителями групповых интересов и интересами общества в целом. Такое расширение стандартной рыночной модели позволяет в ином свете увидеть само государство - и как самостоятельного игрока, и как мощного инвестора.

В Австрии давно следят за работами Руслана Гринберга и Александра Рубинштейна, они многократно участвовали в различных семинарах и конференциях, организованных нашим институтом. Нынешняя награда не первая. В 2008 году они были удостоены другой Европейской премии - "За вклад в экономическую науку". И хотя не все положения их теории я разделяю, можно констатировать, что созданная ими "Концепция экономической социодинамики" получила признание наших западных коллег.

Многообещающим кажется мне и развитие этой концепции в виде "теории опекаемых благ", затрагивающей в основном социальный сектор экономики. Это особенно важно для России. К сожалению, ваши реформы последних лет предполагали рост только в тех секторах, где есть быстрая отдача. И при этом происходило полное забвение со стороны государства других важных секторов - образования, науки, здравоохранения. В них государственная активность должна была быть явно выше, а финансирование больше.

РГ: Ваши коллеги критикуют Россию за излишнее присутствие государства в экономике.

Фельдерер: В национальном хозяйстве есть такие сферы, которые нельзя полностью отпустить на рыночное саморегулирование. Речь идет о производстве и потреблении таких товаров и услуг, которые как раз и получили название "опекаемых благ". Здесь государство должно принимать активное участие, тем более на этапе, когда рыночные рычаги полноценно не работают. Сам я, правда, считал, что на первом месте должна быть экономика, а уже потом к ней подтягивается социальная сфера. Но мои российские коллеги доказывают: общий "пирог" не будет расти, если в стране будут жить необразованные и больные люди. И я с ними согласен.

Что касается критики в адрес России относительно присутствия государства в экономике, то мне кажется, она не всегда несправедлива. Есть такое понятие - государственная квота. Оно отражает долю соотношения государственных инвестиций к валовому внутреннему продукту. В России она сейчас составляет 29 процентов, а в большинстве развитых стран Европы - почти 50 процентов. Так что еще вопрос: у кого государства больше в экономике.

РГ:Как вы считаете, в каком направлении будут развиваться исследования наших ученых и найдут ли они применение на практике?

Фельдерер: Думается, предложенная ими теория поставила достаточно много вопросов, которые еще ждут своего решения. Поэтому либо сами авторы, либо их последователи, безусловно, продолжат исследования в этом направлении. Кстати, появление "теории опекаемых благ" свидетельствует о высоком потенциале ее фундаментальной основы - "Концепции экономической социодинамики".

Что касается практических применений, то здесь вопрос сложнее. Теоретические разработки авторов действительно способны объяснить многие аспекты экономической политики. Однако надо иметь в виду, что экономическая политика государства - это в очень большой степени искусство политиков, решения которых часто интуитивны. В этом смысле всякая теория может рассчитывать лишь на место "советника" политиков. И даже такая "практичная" теория, как "Концепция экономической социодинамики", - не исключение.

РГ: Между тем российское правительство приняло программу масштабной приватизации.

Фельдерер: Приватизация в целом правильное направление. Но важно, как она проводится. Во время первой волны приватизации в России были допущены серьезные ошибки. Нельзя было за копейки отдавать все, что приносило доход.

Кроме того, приватизацию имеет смысл осуществлять одновременно с привлечением западных инвестиций и технологий. По такому пути пошли многие ваши соседи из бывших социалистических стран. Например, чешская "Шкода" была продана "Фольксвагену". И эта сделка позволила не только получить деньги и сохранить предприятие, но и наладить выпуск хороших машин.

РГ: На что еще вы бы обратили внимание?

Фельдерер: Еще одна проблема России - неумение (или нежелание?) продвигать свою продукцию на западные рынки, завоевывать их. Я, например, знаю одну фирму в Австрии, которая покупает русский шоколад и продает его под своим именем. Почему это происходит, я не понимаю.

Сейчас, я думаю, вы можете столкнуться с новыми вызовами из-за вступления в ВТО. Думаю, России все-таки рановато вступать в эту организацию. Не уверен, что российская промышленность готова к такому шагу. По правилам ВТО, например, вам будет очень трудно субсидировать многие отрасли, нуждающиеся в поддержке. Скажем, машиностроение. Средства господдержки после вступления в ВТО можно будет направлять только на исследования в этой области.

РГ: Для российской экономики, да и для мировой тоже, большое значение имеют цены на нефть. Эксперты спорят: будут ли нефтяные котировки находиться на таком же высоком уровне, как сейчас, или упадут. Что вы думаете по этому поводу?

Фельдерер: Мир должен смириться с тем, что цены на нефть в ближайшие годы будут находиться рядом с отметкой 100 долларов за баррель. А в некоторые годы подниматься выше.

Есть очень интересный феномен, который выявили ученые нашего института. На отрезке в 40 лет цены на нефть растут примерно теми же темпами, что и на другие товары. Но на более коротких "дистанциях" они менее предсказуемы и сильно подвижны.

Сейчас на нефтяных ценах очень сказывается то, что снижается управляемость миром, возникают многочисленные конфликты в разных регионах, в том числе в нефтедобывающих странах. То есть стоимость сырья сильно привязана к политической стабильности. Плюс сказывается невысокая эластичность спроса. Он остается примерно на одном и том же уровне или меняется незначительно. В то же время любая заминка в предложении сразу ведет к скачку цен.

РГ: Дорогая нефть опасна для мировой экономики?

Фельдерер: Безусловно. Мы выявили зависимость между ценами на нефть и торможением экономического роста. Особенно ярко это видно на примере Японии.

Спад темпов роста, практически рецессия, наблюдаются в стране уже несколько лет. И в значительной степени это вызвано высокой ценой на энергоресурсы. В этом году свой отпечаток на экономику Японии, конечно, наложило еще и землетрясение.

Следствием высоких цен на нефть стало и снижение ожиданий по экономическому росту в США. Американцы вообще очень сильно реагируют на цены. Это видно на многих примерах. Так, если в США растет зарплата инженеров-химиков, тут же поднимаются цены на обучение в химических вузах. А если идут вверх цены на бензин, они сразу начинают меньше ездить. Причем такая реакция наступает практически незамедлительно. Я считаю, что в этой стране лучше, чем в других государствах, понимают законы рыночной экономики.

А вот европейцы ведут себя так, будто почти ничего не происходит. Потребление бензина практически не снижается, несмотря на высокие цены.

РГ: Еще одна проблема для мировой экономики - высокие цены на продовольствие.

Фельдерер: Это очень серьезная проблема. Жесткий вызов. Во время кризиса цены на продовольствие во многих развитых странах сильно снизились. Но с прошлого года из-за засухи зерно подорожало чуть ли не на 80 процентов.

Здесь, впрочем, есть и позитивная сторона. Высокие цены на продовольствие - сигнал аграриям, что надо увеличивать производство. Будут ли они в состоянии ответить на этот запрос, другой вопрос. Но, например, большие торговые сети на Западе заботятся, чтобы цены на товары повседневного спроса были на доступными.

РГ: У европейцев есть и свои, "личные", проблемы.

Фельдерер: Для решения проблемы греческого долга, на мой взгляд, есть два варианта. Первый вариант - контролируемый дефолт страны. Второй - реструктуризация долга. Я не исключаю оба сценария.

Хотя, конечно, дефолт был бы очень плохим решением. Если склониться к нему, то это обойдется дорого для всех держателей греческих бумаг, для всей Европы. Греции ведь уже оказали помощь, дали 360 миллиардов долларов. И представьте, что в одну секунду все эти бумаги превращаются в ноль. Как быть тогда с европейскими банками, которые покупали их? Политики это понимают. Но против оказания очередного транша поддержки Греции резко выступает население европейских стран, из которых идет помощь. Прежде всего Германии, на которую приходится почти 30 процентов всей суммы вливаний.

Но есть надежда, что помощь, которая придет от МВФ и Европы, как-то успокоит рынки. Сейчас самое главное, чтобы греки вернулись на рынок капитала, их бумаги снова стали покупать. В то же время банкам нельзя приказать покупать или не продавать греческие бумаги. Поэтому и продолжается паника на рынках.

РГ: Многие ваши коллеги утверждают: новыми точками роста могут стать развивающихся страны, в том числе России.

Фельдерер: Это возможно. Латиноамериканская, китайская, индийская экономики росли хорошими темпами даже во время кризиса.

Дело в том, что в банковской системе развитых стран накопились очень большие риски. Ведь если ваши вложения целиком выстроены на заемном капитале, как это было до кризиса, ситуация становится весьма опасной. Что и произошло в экономике развитых стран. Банкиры имели маленький собственный капитальчик, а ворочали большими деньгами. Сейчас, правда, ситуация должна измениться. Базельским комитетом разработаны и приняты жесткие правила, где установлены четкие соотношения между кредитным портфелем и собственным капиталом банков. Теперь при небольшом собственном капитале они не смогут выдавать огромные кредиты.