Версия для печати
Вернуться к списку

РЕФОРМЫ УХОДЯТ В ПЕСОК

Это путь эволюционный, а чиновнику хочется маленькой победоносной революции. Для этого нужно устроить реформу, выбить деньги.

Наша беседа с академиком Виктором Анатольевичем Васильевым посвящена реформе образования, которая в первую очередь касается изучения точных наук. Академику Васильеву президиум РАН поручил знакомиться с новыми учебниками и оценивать их. Только после его положительного заключения на титульном листе появятся слова: "Рекомендован Российской академией наук".

- Что изменилось в системе образования за последнее время? Стало ли лучше?

- Не всегда то, о чем мы мечтаем, осуществляется. Но не следует выделять только математику - на самом деле неприятные вещи в нашей жизни происходят всюду. Думаю, что у физиков поводов для беспокойства, мягко говоря, не меньше. К примеру, появилась идея "уничтожить" физику в школе. В недрах Минобрнауки родилась идея объединить преподавание физики, математики, химии - в общем, всех точных предметов.

- Честно говоря, не верится, что подобное может происходить...

- Инструкция об объединении предметов не отменена и в случае необходимости немедленно вновь выплывет на свет. Однако хочу заметить: когда подобного рода замечательные инициативы встречают энергичный отпор, они не отменяются, но уходят в тень, о них не вспоминают. В общем, методика простая: вбрасывается какая-то идея в общество, и если против нее война не начинается, то она принимается. Таким образом, общественность постоянно находится в напряжении, и это свидетельствует о том, что чиновники энергично работают. Есть Москва и некоторые регионы, где ситуация допустимая. Не могу сказать, что благополучная, но терпимая.

Иное дело, к сожалению, большинство районов России: там положение просто катастрофическое. К счастью, еще остались учителя, которые выучились в прошлом хорошо и сохраняли эти традиции. Было время, когда преподавать в школе плохо считалось позором и учителя считали для себя честью служить будущим поколениям. И такие люди сейчас приняли на себя основную тяжесть школьного образования. Однако их очень немного и с каждым годом становится все меньше. Энтузиасты в наше время - явление особое, редкое. И если не предпринимать серьезные меры, то катастрофы не избежать.

- В нынешней реформе, которую нам предлагают, речь идет не о подготовке специалистов, а об изменении программ обучения, то есть об изменении сути образования?

- В этом-то и состоит главная опасность тех реформ, которые нам навязываются. Организация образования, подготовка соответствующих кадров - все это дело хлопотное, неблагодарное. Оно требует повседневной кропотливой работы, результаты которой проявляются не сразу, а через годы. Да и эффективность ее оценивать трудно. Просто на улице будут ходить грамотные дети, но как это отразить в рапортах и докладах? Это путь эволюционный, а чиновнику хочется маленькой победоносной революции. Для этого нужно устроить реформу, выбить деньги. Они успешно тратятся, а воз и поныне там. Проектов было множество, каждый раз поднимался шум, появлялись инициативные люди, разворачивались дискуссии и... все уходило в песок.

- Вольно или невольно вы подтверждаете, что образование в России очень устойчиво. На него волнами обрушиваются разные реформы, а оно выдерживает их удары. Или не так?

- Система постепенно разрушается. Она стоит еще на старых учителях. Молодые приходят, уходят и, как ни прискорбно это говорить, не приносят в школу романтики, энтузиазма, неистового стремления к знаниям. Вместо всего этого, столь характерного для нашей школы в прошлом, в нее вводится бацилла прагматизма, фетишизма денег.

- И тем не менее наши ребятишки необычайно талантливы. Разве не об этом свидетельствуют их победы на олимпиадах, в том числе и международных?

- К сожалению, число таких побед постепенно уменьшается. Более того, четко прослеживается тенденция понизить уровень наших ребят. Вижу в этом определенный политический заказ. Если с образованием все хорошо, даже удовлетворительно, то зачем нужна революция? Следовательно, нужны аргументы. Лучший из них - доказать, да наши дети проваливаются при разных международных тестах и опросах. И такой "подарок" нашим реформаторам был преподнесен недавно группой международных экспертов. Они проводили очередной тур международного испытания ПИЗА. Эта программа исследует знания и умения 15-летних школьников и их готовность к взрослой жизни. Определяется грамотность математическая, естественнонаучная и литературная. Концепцию и список текстов разрабатывал консорциум из пяти институтов, занимающихся статистикой. Два института находятся в США и по одному в Нидерландах, Австралии и Японии. В каждой стране более или менее случайно выбираются регионы, школы и ученики - участники испытаний. Каждый из них должен был в течение двух часов ответить на несколько десятков вопросов. Страны, где проходят испытания, оплачивают эти исследования. Взнос России покрывается Всемирным банком. И теперь чиновники "козыряют" этим исследованием, согласно которому ученики России по математической грамотности оказались на 29-м месте, на 24-м - по естественнонаучной и на 32-м - по умению понимать смысл прочитанного. Всего в исследовании участвовали школьники из 41 страны.

- Это полный провал!

- Именно так и считают наши чиновники. Но я к этой проблеме подхожу иначе. Цифры широко обсуждаются, они используются в качестве политических аргументов. На самом же деле их всерьез принимать нельзя, а тем более, пользуясь ими, делать какие-то выводы. Дело в том, что концепция и методология системы ПИЗА глубоко порочны и ошибочны. Полный список задач, которые предлагались школьникам, недоступен, так как составляет коммерческую тайну. Приводится лишь несколько примеров. Опубликованные задачи по математике могут вызвать, мягко говоря, недоумение. Я же хочу сказать напрямую: они не только безграмотно составлены, но и ошибочны по сути. Академик Владимир Игоревич Арнольд однажды спросил своего знакомого американского физика, как он ухитряется хорошо сдавать всевозможные тесты. Тот ответил, что, по-видимому, у него выработалось адекватное представление об уровне глупости их авторов. Всевозможные тесты и исследования "интеллекта" не имеют никакого отношения к образованию. Они навязывают обывательское представление о том, что научное знание необходимо человеку в повседневной жизни. Однако это не так. Когда я учился в школе, у нас был урок чистописания. По этому поводу существует множество шуток, мол, такие занятия - это далекое прошлое, почти "средневековье". Но есть такое понятие - мелкая моторика. Это умение делать точные мелкие движения. Без нее нервная система и интеллект развиваются хуже.

- Школа - это ведь не сумма знаний, а умение ими пользоваться?

- Я сформулировал бы это так: школьное образование - это формирование личности, воспитание нравственности и интеллекта в различных их проявлениях. Школа должна учить детей находить истину, отличать верное суждение от ошибочного, четко контролировать свой разум, не позволяя ему путать желаемое решение с правильным. Хороший курс математики и физики - это первоклассный тренинг для разума. Если мы доведем представления наших детей и их родителей до уровня самоуверенного невежества, которое демонстрируют авторы испытаний ПИЗА, то можно считать наше образование уничтоженным.

- К учебникам всегда были претензии. Есть ли надежда исправить ситуацию?

- Такая надежда остается, так как учебники должны проходить апробацию в Академии наук.

- Первый опыт удачен?

- Не совсем. Учебники должны каждые пять лет проходить переаттестацию. Академическая комиссия РАН по образованию дает свое заключение, свою точку зрения высказывает и Академия педагогических наук, а потом все поступает в комиссию при министерстве. И уже там принимается окончательное решение по учебнику. Меня заверили, что при нашем отрицательном заключении учебник не проходит.

Хотелось бы, чтобы ко мне приходило несколько учебников, чтобы можно было сравнивать, выбирать. Но пока я получил лишь один учебник по геометрии, который написан председателем комиссии при министерстве. Он же и будет принимать окончательное решение.

- А ваше решение?

- Я не смог дочитать учебник до конца. Когда я дошел до сотой ошибки, то решил остановиться.