Версия для печати
Вернуться к списку

СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ В МИНИАТЮРЕ: НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ИРКУТСКОГО НАУЧНОГО ЦЕНТРА РАССКАЗАЛ О ПРОЕКТАХ ИРКУТСКИХ УЧЕНЫХ НАПРАВЛЕННЫХ НА КОМПЛЕКСНОЕ РАЗВИТИЯ СО РАН

7 ноября научный руководитель Иркутского научного центра Игорь Бычков прибыл на Общее собрание СО РАН в новосибирский Академгородок, чтобы рассказать о перспективном проекте иркутских ученых — Центре цифрового мониторинга озера Байкал. Этот проект является одним из немногих предложений, включенных в План комплексного развития СО РАН, федеральное финансирование которого был одобрено РАН. О проектах, задачах и достижениях Иркутского научного центра Игорь Бычков рассказал в интервью «Континенту Сибирь».

— Игорь Вячеславович, в целом, мало известно о том, на сколько значительный научный потенциал сосредоточен в Иркутской области. Некоторым кажется, что Новосибирск является самым восточным научным центром России. Можете кратко рассказать об истории становления и развития Иркутского научного центра?

— История академической науки в Иркутске парадоксальна, она началась значительно раньше, чем сформировалось Сибирское отделение. В 1949 году распоряжением Совета Министров СССР и Постановлением Президиума АН СССР создан Восточно-Сибирский филиал АН СССР. Тогда были установлены основные параметры развития огромного макрорегиона Сибири, и Иркутской области в частности. Была четко определена необходимость освоения природных ресурсов, которые располагаются в Восточной Сибири: нефть, газ, уголь, каменная соль, золото, редкие металлы, необходимость развития электроэнергетики, основы для создания промышленности. На следующий год мы будем отмечать 70 лет академической науке в Восточной Сибири и создания, в рамках филиала, первого института – Института геологии (ныне Институт земной коры). Еще более глубокую историю имеет Иркутский государственный университет, который был создан в 1918 году, а обращение о создании университета в Иркутске относится к 1819 году. Тогда же в Иркутске было открыто отделение Российского географического общества. Наш город был центром губернии, которая включала в себя территории сегодняшнего Красноярского края, Якутии и всего, что лежало восточнее вплоть до Аляски и Калифорнии. Поэтому развитие науки в Иркутске – это история, которая имеет в своем багаже столетние корни, позволяющие нам сегодня говорить о том, что академическая наука в Иркутске создана и развивается благодаря усилиям многих поколений ученых.

— Какое место сейчас занимает Иркутский научный центр в структуре РАН, какие цели и задачи перед ним ставятся?

— Наш центр продолжает придерживаться своей направленности, заложенной 70 лет назад. И тогда, и сейчас она носила не случайный характер. Например, институты географии, земной коры, геохимии – это учреждения, которые связаны непосредственно с минерально-сырьевой базой и развитием территории. Создание Сибирского института физиологии и биохимии растений связано с необходимостью научных исследований в области сельского хозяйства в условиях зоны рискованного земледелия. Институт солнечной и земной физики – это институт, который занимается изучением околоземного космического пространства совместно с аналогичными учреждениями в Москве и Петербурге. Иркутский научный центр бурно развивается, наши ученые занимаются разработкой уникальных технологий. Так Институт химии – одно из самых передовых учреждений, которое занимается разработкой фармацевтических субстанций. Это единственный институт в стране, который за 60 лет своего существования разработал 8 новых лекарств. Я подчеркну, не лабораторных образцов, а именно лекарственных препаратов, прошедших все испытания. Одной из таких разработок является препарат «Перхлозон». Это лекарство нового поколения, которое является одним из лучших в мире для лечения туберкулеза. Сейчас производством «Перхлозона» занимается иркутский «Фармасинтез». Другие не менее перспективные разработки ведутся НИИ биологии Иркутского государственного университета. Наши специалисты изучают продукты жизнедеятельности рачков, обитающих в водах Байкала. Выяснилось, что в процессе поглощения этими рачками останков флоры и фауны озера выделяется вещество, которое является основой для получения антибиотиков. Если взять Институт земной коры, то это одна из ведущих организаций по разработке уникальных методов поиска минеральных ресурсов, в частности в 2016 году им была обоснована возможность промышленной добычи алмазов на территории Иркутской области. Существование этих алмазов было предсказано теоретически еще 20 лет назад, но вот только недавно мы нашли способы их извлечения. Огромная работа проводится в направлении сейсмики и прогнозирования землетрясений. На сегодняшний день ни для кого не секрет, что благодаря картам сейсморайонирования мы можем предсказать начало землетрясения за 5-7 минут.

Новые методы, которые разрабатываются в этом институте, позволят увеличить это время до 1,5 -2 часов, что позволит своевременно предупредить население. Исходя только из этих основных проектов, я хочу отметить, что Иркутский научный центр является передовым кластером современной науки, который представляет собой Сибирское отделение в миниатюре.

— Не считаете ли вы, что Иркутский научный центр находится на периферии российской науки и, соответственно, финансовых потоков?

— У нас другие ощущения. Они подтверждаются приездом отечественных и зарубежных коллег-ученых, которые говорят: «чем дальше от Москвы, тем больше науки». Чем дальше от столицы, тем меньше ученые занимаются какой-либо околонаучной деятельностью. Наш центр занимается настоящей наукой в тесном взаимодействии с мировым научным сообществам, поэтому мы периферией себя не считаем. Конечно, некоторое отставание в вопросах финансирования ощущается. Этот вопрос мы поднимали на Общем собрании СО РАН 7 ноября. Нам очень важно, чтобы в нашем региональном центре, как и в Сибирском отделении, шло опережающее масштабное развитие приборной базы. Это означает, что нам нужно сегодня переоснастить наши институты новыми приборами. Сейчас невозможно, какими бы талантливыми мы не были, достижение успеха без нового современного оборудования, особенно, если речь идет о развитии фундаментальных исследований.

Например, сейчас на Байкале работают 5-10 наблюдательных станций и несколько кораблей. Это технологии прошлого века, которые дают нам современную «картинку» того, что происходит с озером. А если бы мы разработали нанодатчик, который будет отслеживать какую-то одну характеристику среды и будет стоить 1-2 доллара, то их можно тысячами забрасывать в Байкал. Тогда мы сможем получать одновременно информацию по разным показателям с десятков тысяч точек Байкала. Это будет совершенно другая, более подробная «картинка».

Такой инновационный подход требует первоначальных затрат на разработку, которые мы пока не можем себе позволить. Именно на реализацию этих задач направлен проект Центр цифрового мониторинга озера Байкал.

— Расскажите об этом проекте. Бюро отделения физических наук РАН из семи проектов развития СО РАН одобрило финансирование только «Центра мониторинга озера Байкал». Насколько этот проект важен для Иркутского научного центра и для страны в целом?

— Целью проекта является решение широкого круга проблем, связанных с экологией озера Байкал. Для ее достижения предполагается создать глобальную сеть онлайн-мониторинга экосистемы озера, которая будет работать в режиме 24/7/365, собирать и аккумулировать данные в едином информационном центре. Проект не имеет аналогов. Полученные данные имеют огромное значение для различных разделов прикладной физики, химии, биологии и экологии. Проект мониторинга озера Байкал в том виде, в котором мы его разработали очень понятен, а потому не вызывает сомнений у руководства РАН. Наоборот, ставится вопрос: почему мы до сих пор этого не сделали? Ведь существует потребность получать огромный объем данных об экосистеме, и ее удовлетворение зависит от внедрения современных технологий, робототехники и искусственного интеллекта. Нет ничего сложнее предложить что-то простое и понятное, тогда все научное сообщество говорит: ребята, это же очевидно, надо исполнять! В этом плане наш проект отличался от других своей понятностью. Но чтобы к такой простоте прийти потребовались десятилетия кропотливой работы иркутских ученых.

Проект Центр цифрового мониторинга озера Байкал является такой же важной частью развития отечественной науки, как и новосибирский комплекс «Академгородок 2.0»

Кроме инструментальной части, у нас стоит важная задача, связанная с разработкой новых методов, с классификацией и хранением данных, с обработкой этих огромных массивов. Поэтому в результате реализации нашего проекта возникают новые важные задачи, не только перед Иркутским научным центром, но и перед всей Российской академией наук. На сегодняшний день проект Центр цифрового мониторинга озера Байкал является такой же важной частью развития отечественной науки, как и новосибирский комплекс «Академгородок 2.0.». Мы планируем построить наш центр в течение 2019 – 2024 годов. На его строительство необходимо 2,7 млрд. рублей из федерального бюджета и 0,3 млрд. рублей из регионального.

— Проект развития СО РАН сегодня обсуждается в администрации президента РФ. Однако скептики уверены, что у него нет будущего, и финансирование проекта «Академгородок 2.0» не будет осуществлено. Какое мнение по этому вопросу у вас?

— Я не вижу будущего России без развития фундаментальной науки и образования. Для этого нам нужны комплексные проекты развития. Сегодня разработать задел по технологиям, особенно на 50 лет вперед, невозможно: технологии на нашей только памяти изменились до неузнаваемости. Однако фундаментальные научные принципы остались такими же, как и были сто лет назад. Именно ими надо руководствоваться, чтобы создавать новые основы для технологий. Поэтому развитие «Академгородка 2.0.» в Новосибирске, академгородков в Иркутске и Томске является одной из главнейших задач национальной политики. Я понимаю, что в каких-то направлениях мы не можем сравниться с московскими институтами, но развивать надо все территории. В Сибири очень много талантливых людей. Кроме того, фундаментальная наука не бывает региональной: она либо есть, либо ее нет. Поэтому создание комплекса «Академгородок 2.0.» обязательно должно состояться, с ним связана концепция развития СО РАН в целом, потому что половина научного потенциала в Новосибирске, а другая ничуть не худшая находится в регионах. Вот почему в прошлом СО РАН обеспечивало обязательную увязку деятельности центра и регионов. Я не считаю, что «Академгородок 2.0.» несбыточный проект. Сегодня во власти находятся люди, которые понимают какая на них лежит ответственность, и, если «Академгородок 2.0.» не будет реализован, то этой же самой власти будет плохо в первую очередь. Дело даже не в политических последствиях, просто жизнь сегодня такая: если наши проекты не реализовать, то это в любом случае придется делать и через год, и через пять лет. Однако за это время мы потеряем самое главное – людей, которые могут осуществить этот прорыв. Если они реализуют его не у нас, то реализуют в любой другой стране, и их примут с удовольствием. Новое оборудование можно купить в любое время, но если научная школа прекратила свое существование, то это тупик. Человеческий капитал всегда стоит во много раз больше, чем любое инновационное оборудование.

— Если говорить о человеческом капитале, то как вы оцениваете Иркутскую область в качестве «кузницы кадров»?

— Иркутский государственный университет за годы своего существования выпустил 110000 специалистов. Я думаю, что это достаточно много. Надо сказать и о качественном составе. Среди наших выпускников не только академики. Это еще и три заместителя генерального прокурора России, которые получили юридическое образование в Иркутске. С учетом того, что к Иркутскому государственному университету присоединили педагогический университет, мы обучаем большое количество педагогов и историков. Хотя нам не хватает института гуманитарного профиля, который бы исследовал проблемы социологии, политологии и истории. В этом плане, с точки зрения подготовки кадров иркутское образование нуждается в определенной перестройке. У нас в области это понимают, поэтому и правительство, и законодательное собрание региона активно поддерживают создание Научно-образовательного центра мирового уровня в Иркутске.

— Какие вы можете выделить особенности Академгородка в Иркутске? В чем его уникальность?

— Новосибирский Академгородок создавался как резервная копия АН СССР. В случае ядерной войны наука страны должна была развиваться в Сибири. Иркутский научный центр создавался для решения конкретных задач. В Иркутском научном центре фундаментальные исследования являются важной задачей, но не менее важно региональное направление деятельности, работающее на нужды области. Если сравнить по эффективности два академгородка: у нас из 9 институтов, которые относились к РАН, три принадлежат к первой категории, получается 1/3. В Новосибирске это значение ниже. Это не означает, что мы лучше или они хуже. Это просто региональная специфика.