http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=14ed839b-8b8a-4848-a6d8-c61ed9e4abff&print=1© 2024 Российская академия наук
Сергей Алексеенко: «Сейчас СО РАН в очередной раз, уже на новом витке развития принципиально иных экономических связей и отношений, намеревается укреплять контакты с производством»
Встреча с директором Института теплофизики СО РАН членом-корреспондентом РАН Сергеем Алексеенко состоялась вскоре после заседания совета директоров Новосибирского научного центра, в котором он исполняет обязанности заместителя председателя. Поэтому первый вопрос к нему был в некоторой степени предопределен.
— Сергей Владимирович, насколько известно, в Российской академии наук уже давно работает совет директоров научных учреждений. Чем вызвана необходимость создания подобной структуры именно в Академгородке?
— Я бы уточнил: не в Академгородке, а в Новосибирске — главном городе всей Сибири и по статусу столицы Сибирского федерального округа, и по важнейшим показателям развития научно-производственной, технологической и в целом инновационной деятельности. Думаю, говорить о том, что всем нам — учёным, региональным и муниципальным властям — необходимо совместно решать важнейшие современные экономические задачи, излишне. Полвека назад Академгородок и Сибирское отделение и возникли как форпост науки на востоке страны, и, к сожалению, задумка академика Лаврентьева о создании параллельного пояса внедрения научных разработок в практику до конца не реализована до сих пор.
Сейчас СО РАН в очередной раз, уже на новом витке развития принципиально иных экономических связей и отношений, намеревается укреплять контакты с производством, добиваться претворения в жизнь своих научных открытий и разработок. Мы ищем эти возможности, вновь восстанавливая утерянные в 90-е годы связи с министерствами и отраслями, конкретными крупными предприятиями, компаниями, и — само собой — без участия в этой работе местной власти не обойтись. Для того и создан совет директоров ННЦ, в который вошли все руководители научных учреждений Новосибирска. Цель всё та же: приближение науки к практике, более оперативное решение вопросов взаимодействия науки, власти и бизнеса.
— В ноябре 2008 года ваш институт был инициатором проведения Всероссийской научно-практической конференции «Наука и малый бизнес». Значит ли это, что внимание науки переключается на сотрудничество в основном с малым бизнесом?
— Это не так. Крупный бизнес по-прежнему является своеобразным «локомотивом» нашей экономики, и именно крупные заказы помогали выживать Сибирскому отделению в трудные годы в первую очередь. Можно вспомнить и ещё более раннюю историю советского периода, когда у всех на слуху было сотрудничество институтов СО АН СССР с производственными предприятиями. И сегодня активно развивается такое взаимодействие. Например, мы помогаем решать научные проблемы, в частности, в производстве гигантских установок для сжижения природного газа. Сжиженный газ можно легко транспортировать в ёмкостях по всему белому свету, и это обходится дешевле, чем перекачивать его по дорогостоящему газопроводу. Большое количество заказов выполняют институты СО РАН от Германии, Китая, Японии, Кореи и т. д. Недавно большая группа наших учёных вернулась из Индии, с которой тоже развивается сотрудничество. Но нам бы хотелось, чтобы нашими главными заказчиками были всё-таки предприятия России, Сибири и Новосибирска. А вот тут много проблем, нестыковок, отсутствия современного законодательства. И мы ищем всяческие возможности для привлечения к этой внедренческой деятельности любых компаний, в том числе и малого бизнеса.
— В чём несовершенство законов? Вроде бы всё можно, что не запрещено…
— В том-то и дело, что научным учреждениям Российской академии наук запрещено заниматься коммерческой деятельностью, конкретно — создавать структуры-дочки, которые были бы подконтрольны нам. Правда, в 2009 году мы ожидаем корректировки законодательства. А иначе у институтов очень слабы стимулы организации прикладных исследований. Но выполнение договорных работ нам позволено, и это спасло большую науку в 90-е годы.
— Честно говоря, когда я услышал доклад доктора технических наук Владимира Меледина о разработках его команды в области оптоэлектронной информатики в промышленности и когда наглядно увидел применение лазеров и других современных систем высоких технологий на конкретных производствах в Новосибирске, например, автоматическое измерение толщины прокатного листа, дозирование расплавленного стекла, то понял, какое будущее может быть у всего вашего института. Ведь Владимир Генриевич рассказывал только об одном направлении начно-технического поиска…
— Всё верно и вдвойне грустно. Наш институт создавался одним из первых в Сибирском отделении и как единственный в своём роде не только в СССР, но и в мире. Большое количество научных открытий нашло с тех пор своё воплощение в производстве. Последний пример — премия «Глобальная энергия» за разработки в области энергетики, которую академик Накоряков недавно получил из рук президента России. Мы и сегодня не можем пожаловаться на отсутствие работы. Но, повторяю, мы живём в Сибири, и хотелось бы в первую очередь работать на родной город.
— Какое из направлений ваших исследований могло бы найти применение в первую очередь?
— Их десятки. Но назову то, что мы пока безуспешно пытаемся претворить в жизнь, и в чём, на мой взгляд, особенно острая нужда. Это теплоэнергетика — сама по себе важнейшая отрасль (тут море проблем, требующих решения), и, в особенности, энергосбережение. Современные технологии позволяют намного повысить эффективность сжигания угля и других топлив, а потенциал энергосбережения в среднем составляет около сорока процентов. От тех же теплонасосов у нас до сих пор отмахиваются как от чего-то ненужного и слишком сложного, а вся Скандинавия давным-давно в значительной степени отапливается скудным теплом из моря (есть такие технологии). Вот мы и надеемся когда-нибудь соединить интересы местной власти, министерства, бизнеса и науки и, наконец, начать решать энергетические проблемы на современном уровне.
— Почему новое так трудно находит дорогу к реализации?
— Причин немало, назову лишь некоторые. Одна из них — пресловутый психологический фактор. Даже поговорка такая бытует: хочешь разориться — займись инновациями. Принципиально новое производство — это всегда риск. К сожалению, он бывает и неоправданным: или неудачные технические решения, или рынок не принимает и т. п. Но, с другой стороны, кто не рискует, тот и не пьет шампанское. Но дело даже не в «шампанском», в каких-то «сливках» научного внедрения. Время упрямо диктует своё: инновационная экономика не может развиваться без высоких технологий. А тут ещё кризис! С одной стороны, он, конечно, сужает и без того невеликие возможности предприятий, но, с другой — заставляет бизнес искать новые, более эффективные и дешёвые решения технических проблем.
К сожалению, у нас недостаточно развита банковская система. Если и появляются свободные деньги, то инвестор спешит их вложить в первую очередь в финансовые операции. Даже недавний не очень хороший опыт показал: банкам дают деньги для развития производства, а они их снова вкладывают в финансовые операции.
Но для науки, прикладных исследований самое важное — в России нет венчурного финансирования. То есть некому брать эти риски на себя. Все ждут помощи от государства. Но государство, правительство не всегда в состоянии разобраться в ситуации. А это значит, что готовые уже технологии, которые есть в институтах СО РАН, пока не находят активного применения.
С другой стороны, у нас нет и частного околонаучного бизнеса, то есть посредников между наукой и промышленностью, что давным-давно есть в развитых странах. Процент внедрения в практику научных разработок очень невелик, и кто-то должен брать на себя эти риски.
— То есть нужен технопарк?
— В том числе. Против технопарковой идеи как таковой в Академгородке никто и не возражал. Да, это площадки для контактов с бизнесом, опытные производства, коммуникации, инфраструктура вплоть до банковской и т. д. Но, скажем так, известная сдержанность в научных кругах все же была. По стране технопарков уже несколько, но каждый имеет свою специфику, и трудно использовать их опыт. Думаю, что изменение самой концепции технопарка в говосибирском Академгородке, когда скромнее размах, но больше конкретного дела, в конечном счёте, на пользу и Новосибирскому научному центру, и городу. Ведь как ни поверни, Советский район — это очень важная его часть. Уже сегодня институты и малые предприятия Академгородка выпускают наукоёмкой продукции на миллиарды рублей. И, надеюсь, объёмы будут расти с каждым годом.
— И последний вопрос, может быть, несколько неожиданный: за кого вы будете голосовать 1 марта, в день выборов мэра Новосибирска?
— Безусловно, за Владимира Филипповича Городецкого. Во-первых, скажем прямо, равной ему кандидатуры просто нет. Но главное: у нас налаженные связи с важнейшими департаментами мэрии по всем позициям: от совместного ведения весьма сложного хозяйства Академгородка, развития инженерных сетей, благоустройства, которое заметно улучшается в последнее время, до сотрудничества в сфере высоких технологий. Мы последовательно, планово работаем вместе с мэрией над развитием инновационной экономики. Из своих бюджетных средств (конечно, по скромным возможностям) она стимулирует развитие новых производств, предоставляя льготы и кредиты даже очень крупным предприятиям Новосибирска. И мы полны надежд на лучшее будущее.
Публикация оплачена из средств избирательного фонда зарегистрированного кандидата на должность мэра города Новосибирска Городецкого Владимира Филипповича