http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=0cd9546d-a546-4933-904a-98bdae9e1578&print=1© 2024 Российская академия наук
Месяц: Хотел поблагодарить вас, что могу у вас выступить. Я у вас выступал уже два раза: один раз мы защищали программу фундаментальных исследований Академии наук, а второй раз я был первым комментатором сразу же после того, как правительство приняло этот документ.
Дзядко: Давайте поговорим о ситуации в ее настоящем виде. Сегодня господин Фортов заявил, что по большому количеству вопросов удалось найти компромисс с депутатами, однако по ряду вопросов к консенсусу прийти не удалось, в частности, это касается вопроса об объединении Академии. О каких еще вопросах идет речь, какие вопросы по-прежнему остаются конфликтными? Есть ли шанс, что будет найдено согласие?
Месяц: Во-первых, я считаю, что Академия сделала довольно большой шаг летом, когда нам удалось отстоять, чтобы сразу же не принимали этот закон – его перенесли на осень и перевели в третье чтение. За лето мы достаточно много работали, вносили поправки. Одна из поправок о том, что нет ликвидации Академии наук. Можете представить, что Академию ликвидируют, все забирают, ликвидационная комиссия и т.д.? Этот вопрос был решен. Следующий, самый, может быть, главный вопрос – вопрос о том, кто будет влиять на научные исследования в институтах: будет влиять Академия или Министерство.
Дзядко: В чем опасность законопроекта? Что будет влиять Министерство?
Месяц: В общем, да. Сразу же после подписания указа все институты переходят в некое агентство, которое в законе просто называется «специальный уполномоченный орган». А кто этот орган – Министерство, или будут создавать? Не так уж важно, кому будут корпуса принадлежать. Это федеральное имущество, они принадлежат стране, мы наоборот их оберегаем. Сдавая 10, 8, 5% в аренду, мы получаем деньги, чтобы содержать это имущество. Нам дают не более 15% денег от нашего бюджета на содержание этого имущества. Мы охраняем, ремонтируем. Исключительно важно, чтобы Академия наук имела возможность ставить задачи, решать их, иначе к нам снова придут эффективные менеджеры, и будет то, что и происходит. Второй вопрос – объединение академий. Я не вижу в этом катастрофу, потому что институты будут. У нас есть прецеденты, как это можно делать, на примере региональных отделений – они фактически на правах отдельных академий у нас работают. Но в то же время это создаст колоссальную сумятицу. В Академии наук 400 юрлиц, в Сельхозакадемии 300, огромное количество земли, все перемешается. Как минимум, нужно время, пару-тройку лет, чтобы плавно это делать. Мы это предложение делали. Предложения, которые сейчас поступили, действительно очень взволновали научную общественность. У нас есть специальные открытые конференции, и не очень понятно, как это кончится.
Арно: 4 сентября Владимир Путин недвусмысленно дал понять, что все академические поправки будут приняты. Тем не менее, в пятницу документы, пришедшие из правительства в Госдуму, свидетельствуют об обратном. Почему так вышло?
Месяц: 4 сентября Путин сказал эти слова, 9 числа мы собираем общее собрание Академии наук, где считаем, что мы внесли поправки, полностью соответствующие тому, что говорил Владимир Путин. Центральная поправка была – единство в Академии, не растаскивать, не разрушать, иначе все разрушится и фундаментальная наука погибнет. Мы понимаем, как это происходит. У нас очень маленькая средняя зарплата, но люди держатся благодаря свободе творчества, очень большой демократии внутри Академии. У нас от младшего сотрудника до президента – всех избирает тайное голосование. Это исключительно важно.
Дзядко: Вы в начале сказали, что, вероятно, главным вопросом будет вопрос о том, кто определяет, чем Академия занимается. Насколько в сегодняшней ситуации переговоров и попытки найти компромисс этот консенсус будет найден? Насколько это останется в ведении Академии, а не перейдет каким-то комиссиям, правительству?
Месяц: Я в этом отношении настроен пессимистично, потому что сегодняшнее совещание показывает, что ситуация довольно сложная.
Арно: Пессимистично настроен не только президиум, но и все академики.
Месяц: Как только это преобразование произойдет, в течение года 50 тысяч человек будет уволено. Нам говорят, что оклад увеличится в три раза, но увеличиться он может только за счет того, что сократится количество людей. Несколько лет назад у нас была реформация, мы на 20% сократили, нам повысили зарплату. Я хотел сказать, какие проблемы морально-этического свойства у нас есть, связанные с нашей демократией. У нас в декабре планируются выборы членов Академии. На одно место претендует 30 человек. Всегда накапливается некий негативный материал. Парадокс состоит в том, что в значительной мере эта оборотная сторона нашей демократии привела к тому, что у нас много людей в руководстве, которые выступают патологически против Академии.
Дзядко: То есть единого фронта со стороны Академии, который противостоит правительству и Думе, нет?
Месяц: Законопроект объединил всех – левых, правых, центристов. Все понимают, что грозит катастрофическая опасность нашей науке. Почему-то думают, что мы спасаем свою шкуру. Я всегда найду себе место, и другие тоже найдут себе место. Один человек сегодня опубликовал статью «Грязевая артиллерия». Снимаются фильмы с компроматом, безобоснованные, уверяют, что кто-то что-то украл. Сейчас уже несколько судебных исков по поводу REN-TV и этих гнусных передач. Все здравомыслящие люди понимают, что Академия наук – это символ здравого смысла. Мы активнейшим образом боремся против лженауки. Мы держим приличный уровень. По физике у нас в три раза больше публикуется работ, чем по другим отраслям науки. У нас очень приличный уровень по математике, по наукам о Земле, по химии. И если мы сейчас все это разрушим, у нас начнется новая волна миграции, и молодежь уже никакую уверенность не чувствует. Сегодня они чувствуют уверенность, устойчивость, у них есть учителя, а нас пытаются столкнуть. Но эксперимент показал, что не сталкивается. Молодежь больше бастует, больше протестует – она теряет свое будущее. Никто не будет им давать идеи.
Арно: А завтра молодежь и более зрелые ученые выйдут вместе?
Месяц: Они и сейчас вместе. Там немного будет народу. Люди придут, но у нас завтра президиум, например. У нас текущая работа, огромное хозяйство. Сегодня все вопросы обсуждались. В Думе у нас есть представители, которые будут там выступать. Но настрой пессимистичный.
Дзядко: Сейчас будет документ отправлен во второе чтение. Как вам кажется, этот документ сильно ли будет отличаться от того документа, за который голосовали во втором чтении летом? И в какую сторону будут изменения, если смотреть с позиции Академии наук?
Месяц: Парадокс в том, что очень большую роль здесь играет семантика, словоблудие. Слова, которые мы предлагали, входят, а смысл в них вкладывается другой. В деятельности Академии не была прописана научная работа. Написано, вы будете экспертами, будете готовить молодежь. Это поставили, но это поставлено только как пустые слова, за которыми ничего не стоит. Было пять поправок, и генеральная линия состояла в том, чтобы сохранить возможность, чтобы Академия наук влияла. Этого нам добиться не удается. Все остальное вторично.