http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=0c50a3cb-ca71-4a2c-ae8b-8520105cdab5&print=1© 2024 Российская академия наук
В последние дни средства массовой информации много говорят о «скандале в петербургском Физико-техническом институте», ученый совет которого «снял» с поста председателя Жореса Алферова, академика, лауреата Нобелевской премии. Обсуждается также вопрос о вотуме недоверия ему, как научному руководителю ФТИ. Причиной этого называются якобы запутанные финансово-хозяйственные отношения и попытки Алферова «отрезать от института целые куски и лаборатории вместе с финансовыми потоками» и перевести их в созданный им научно-образовательный центр.
Мы связались с Жоресом Ивановичем, который находится сейчас в отпуске, и попросили его прокомментировать сложившуюся ситуацию, а также объяснить, почему скандал раздут именно сейчас, хотя конфликт начался уже несколько месяцев назад. Какое отношение ученый имеет к инкриминируемому ему «переделу собственности»? Кому выгодно раздувать скандал и с какой целью? Тем более в настоящее время, когда со стороны правительства осуществляются активные попытки провести так называемую реформу Российской академии наук, с которой Жорес Алферов, как известно, не согласен. А мнение Алферова, выдающегося ученого с мировой известностью, человека с активной политической позицией, члена фракции КПРФ в Государственной думе чрезвычайно авторитетно и важно для многих.
Вот что думает о случившемся сам Жорес Иванович АЛФЕРОВ.
Действительно, начинается своего рода кампания против меня, я даже думаю, она финансируется определенными кругами. В статье, которая появилась на днях в «Известиях», поминается могущественный банкир Юрий Ковальчук. Он был когда-то моим заместителем по ФТИ. Я думаю, он до сих пор не может простить мне, что не прошли некоторые его замыслы в те времена. Он хотел разделить институт на прикладной, физический и технический и возглавить прикладной. Я не позволил этого ему сделать.
А развязанная сегодня против меня кампания, полагаю, связана с тем, что ваш покорный слуга — известный человек, известный ученый, который постоянно защищает Академию наук. На Академию наук сейчас идет накат, возможно, даже более сильный, чем в начале 90-х. Я думаю, что одна из главных задач этих публикаций и примешивания сюда каких-то абсолютно вздорных обвинений в мой адрес, будто я стремлюсь взять под контроль финансовые потоки, преследует очень простую цель: показать, что Академия наук не может самостоятельно распоряжаться своим имуществом. И даже ее выдающиеся ученые делают не то, что надо.
Теперь по существу обвинений. Безусловно, я делал ошибки на посту директора института. И главная ошибка состоит в том, что я оставил институт Андрею Забродскому. Проработав 16 лет директором ФТИ, я не собирался оставаться на следующий срок, поскольку у меня было очень много других обязанностей. Я всегда считал, что директором института должен быть прежде всего ученый. Но те, кого я намечал на эту должность, отказывались из-за того, что не хотели отвлекаться от личной научной работы. В итоге я рекомендовал своего заместителя, доктора наук Забродского. Никаких проблем у меня раньше с ним не возникало. Хотя я считаю, что директорами становятся не по рекомендации... И Иоффе, и Константинов, и я не были рекомендованы никем, а стали директорами и руководителями по результатам трудов своих.
А дальше, я думаю, Забродский попал под вполне определенное управление и влияние, в том числе и этой компании во главе с Ковальчуком. Очень сильное влияние Ковальчук имел и на Андрея Фурсенко. Фурсенко значительно более работящий человек, нежели Ковальчук, но находится под полным его влиянием. После ухода Ковальчука Фурсенко еще некоторое время оставался у меня заместителем, а потом тоже ушел.
Тогда у нас были разные точки зрения на развитие института. Но сегодня ничего этого нет, никаких принципиальных разногласий. Имущественные споры — это полная ерунда, чушь собачья! Да, я возглавил организованный мной, давно задуманный научно-образовательный центр, куда вошли созданный мною 20 лет назад лицей, физико-технический факультет Политехнического института, центр микроэлектроники, созданный в конце 80-х годов. Эти организации являются компонентами научно-образовательного комплекса и ни в какой подчиненной роли не выступают, как утверждают некоторые. Это самостоятельные юридические лица, сами решающие свои хозяйственные вопросы. Но в области интеграции научно-образовательной деятельности комплекс координирует эту деятельность. Это нормально.
Кроме того, в научно-образовательном комплексе есть научные подразделения. В том числе и подразделения, которые соответствуют нашим кафедрам и моему личному научному направлению. И из того факта, что из института численностью 2 тысячи человек, из которых половина — научные сотрудники, 4—5 человек перешло в лабораторию в научно-образовательном комплексе, говорить об изъятии «финансовых потоков» просто нелепо. Где-то написали, что я хочу забрать 5 тысяч квадратных метров помещений. Но речь идет о научно-технологическом центре микроэлектроники, созданном после моего доклада на Политбюро еще в 1988 году и давно занимающим эти площади. На самом деле обсуждается, как лучше оформить эту площадь: иметь на балансе или заключить договор о безвозмездном пользовании.
А цель распространения всей этой ерунды та самая, о которой я уже говорил. Ведь современная «модернизация» Академии наук с самого начала шла под флагом управления имущественным комплексом Академии. На самом деле эти же цели — управление и распоряжение имуществом — преследует и закон о так называемых автономных образовательных учреждениях. Этот закон позволит приватизировать образовательные учреждения. Пока этот большой кусок собственности находится под управлением Академии наук, но на него виды имеют еще очень многие. Сегодня проблемы науки крайне важны, а моя позиция по очень многим вещам известна. И о судьбе Академии наук, и относительно многих других проблем. Недаром же я в определенной фракции Госдумы состою!
Теперь что касается того, что меня «уволили», «выразили недоверие». Когда я перестал быть директором института, у нас в Академии появился институт научных руководителей. Президиумом Академии я был назначен научным руководителем ФТИ и переизбран на должность председателя ученого совета. Так что, и перестав быть директором, но оставаясь научным руководителем института, я проводил вполне определенную политику, и наш ученый совет не единожды выступал и по поводу автономных учреждений, и по поводу других предложений, которые выносились определенными кругами.
В прошлом году президиумом Академии было принято постановление, определяющее, что научные руководители не должны оставаться председателями ученых советов, а быть им может только директор института. Я знал о таком постановлении, но полагал, что со мной, по крайней мере, можно обсудить этот вопрос... Вскоре после того, как я ушел с поста директора, новый директор практически перестал со мной советоваться. Он делал все возможное, чтобы я был просто не в курсе того, что происходит в институте. Когда я узнавал что-то, с чем был не согласен, я, естественно, высказывал свое мнение.
И вот я провожу ученый совет по поводу сокращений в Академии, с которыми я тоже не согласен. И во время обсуждения этого вопроса встает ученый секретарь и говорит, что было-де постановление президиума и председателем совета Жорес Иванович быть больше не может, а потому поблагодарим его за многолетний труд, похлопаем ему, а председателем совета будет директор института Андрей Забродский. Я пожелал Забродскому успехов и вышел. Случилось это еще в конце мая. Но почему-то сейчас это стало достоянием печати. Кто-то проявил инициативу. Потом на ученый совет института пригласили министра Фурсенко, причем заранее было известно, что я в командировке и присутствовать не смогу. Несмотря на это начали говорить, что я, мол, специально не пришел и так далее... Из всего этого лепят коллизию.
А что касается возмущения коллектива моим научным руководством, о котором также говорит Забродский, то дело обстояло следующим образом. Также в мое отсутствие была проведена конференция научных сотрудников, где будировался вопрос, как-де ФТИ может быть в подчинении у научно-образовательного комплекса. И была принята резолюция, что институт должен выйти из комплекса. Ради бога, хотя на самом деле люди введены в заблуждение и не понимают, что никакой подчиненности нет. Ну хорошо, будем строить отношения иначе, как делаем это с другими институтами... Сам центр намного шире одного института, потому что это идеология интеграции научного и образовательного процесса Академии на примере петербургского научно-образовательного комплекса. И этим я занимаюсь и буду заниматься много лет.
О моих якобы личных материальных интересах: я уже говорил, что получаю зарплату лишь как вице-президент Академии наук и депутат Госдумы. Все остальные мои должности общественные. Я отдал на развитие науки треть Нобелевской и четверть премии «Глобальная энергия», перевожу часть моей зарплаты в фонд поддержки образования и науки. Именно из нашего фонда получают стипендии многие талантливые студенты, школьники, учителя — это широко известно. Хотя до сих пор мы не можем через Госдуму добиться никаких налоговых льгот для благотворительности в области образования и науки.
Еще раз подчеркну, что цели в раздувании этого скандала сугубо политические: заставить научную общественность замолчать. Если, мол, и этот академик и нобелевский лауреат ничего не может сделать, то остальные тем более. А с Академией наук можно вообще не считаться.