Об авторе: Петр Павлович Яковлев – доктор экономических наук,
главный научный сотрудник Института Латинской Америки РАН и Института научной
информации по общественным наукам РАН, профессор Российского экономического
университета имени Г.В. Плеханова.
Президент Хавьер Милей отклонил приглашение Аргентине присоединиться к
БРИКС
Нынешний год объединение БРИКС встретило в расширенном составе,
превратившись из «пятерки» в «десятку». Напомним, что вопрос о приеме новых
членов был окончательно согласован в августе 2023 года на XV саммите в
Йоханнесбурге, где из числа многочисленных претендентов для участия в БРИКС
пригласили шесть стран – Аргентину, Египет, Иран, ОАЭ, Саудовскую Аравию и
Эфиопию.
Однако избранный 19 ноября 2023 года на пост президента Аргентины
экономист-либертарианец Хавьер Милей пересмотрел решение прежних властей и взял
паузу в вопросе о вступлении в БРИКС. Вместе с тем, известив глав государств
«пятерки» об отказе Буэнос-Айреса присоединяться к этому объединению крупнейших
стран глобального Юга, Милей выразил желание лично встретиться с лидерами
Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР, видимо, для обсуждения вопросов развития
двусторонних отношений. В данной связи заметим, что у аргентинского президента
такая возможность появится, например, в ноябре в Рио-де-Жанейро на очередном
саммите G7, куда входят страны «пятерки» и Аргентина.
Не будет преувеличением констатировать, что отказ от присоединения к
БРИКС и обещание сделать приоритетным взаимодействие с США и Евросоюзом вызвали
глубокое непонимание у большей части аргентинского политического истеблишмента
и экспертного сообщества. Объяснение такой реакции лежит на поверхности: в
последние два десятилетия торгово-экономические связи Аргентины в решающей
степени вращались вокруг государств – членов БРИКС, прежде всего Бразилии, Китая
и Индии, тогда как отношения с западными державами характеризовались пониженной
динамикой. Вот показательные статистические данные: в 2003–2022 годах объем
торговли Аргентины с БРИКС вырос почти в 4,5 раза и вплотную приблизился к
отметке 60 млрд долл., тогда как товарооборот с США увеличился в 3 раза (до
16,3 млрд), а с 27 странами – членами ЕС – в 2,8 раза (до 23,4 млрд долл.).
Различие, что называется, красноречиво говорит само за себя.
При этом экономическое сотрудничество Буэнос-Айреса с государствами
БРИКС далеко не исчерпывается взаимной торговлей. Не менее важны
производственные, инвестиционные и финансовые связи. Например, с Бразилией у
Аргентины сложилась теснейшая кооперация в ключевой автомобильной отрасли,
основанная на рациональном и выгодном обеим сторонам разделении труда. Каждый
из партнеров специализируется на выпуске определенных видов транспортных
средств и соответствующей номенклатуры компонентов и запасных частей, которыми
снабжает рынок соседней страны. Такая производственная специализация повышает
эффективность и конкурентоспособность аргентинских и бразильских предприятий,
позволяет им наращивать экспорт автомобильной продукции, наполняет конкретным
содержанием участие обеих стран в МЕРКОСУР – южноамериканской интеграционной
группировке, в состав которой входят также Парагвай и Уругвай. Серьезные
положительные результаты достигнуты благодаря сотрудничеству технологических
стартапов Аргентины и Бразилии в сельском хозяйстве, экспорт продукции которого
во многом определяет роль этих государств на мировых рынках.
Теснейший характер приобрело аргентино-китайское взаимодействие.
Поднебесная не только является вторым (после Бразилии) покупателем аргентинской
продукции, но вышла на первое место как экспортер товаров, включая критически
важное промышленное оборудование, на аргентинский рынок. Китай мощно
инвестирует в мегапроекты добывающей отрасли Аргентины, например в производство
остро востребованного на мировом рынке лития, кредитует местные компании, планирует
построить в этой стране АЭС, а также заключил с Буэнос-Айресом соглашение о валютном
свопе, позволяющее аргентинским финансовым властям экономить дефицитные
доллары. В свою очередь, на китайский рынок поступает 61% аргентинского
экспорта мяса и 69% – масличных семян и плодов. Столь сильной привязки к одному-единственному
зарубежному рынку у Аргентины нет больше ни с кем. Не случайно для
характеристики достигнутого уровня аргентино-китайского хозяйственного
взаимодополнения в экспертных кругах все чаще используется термин ArgenChina.
На высокий уровень вышло сотрудничество Аргентины и с другими членами
«пятерки». В частности, между Буэнос-Айресом и Москвой установлены отношения
всеобъемлющего стратегического партнерства, взаимовыгодный характер носят торговые
связи, проводятся политические консультации, поддерживаются регулярные контакты
в международных организациях. Индия буквально на глазах превращается в одного
из ключевых импортеров аргентинского продовольствия, между двумя странами
налаживаются контакты в сфере высоких технологий. «Воротами в Африку»
становится для Буэнос-Айреса ЮАР, с которой Аргентина активно взаимодействует
как на двустороннем уровне, так и в многосторонних форматах. Об особом
характере аргентино-южноафриканского дипломатического сотрудничества говорит
такой факт: в 2012–2017 годах послом в Буэнос-Айресе была старшая дочь национального
героя ЮАР Нельсона Манделы принцесса Зенани Мандела-Дламини (супруга принца
Свазиленда).
В свете приведенных фактов становится очевидным, что отказ Милея
присоединиться к БРИКС и тем самым институционализировать уже существующие и
далеко продвинутые отношения с членами «пятерки» продиктован соображениями,
далекими от рационального взгляда на реальное положение дел. По сути, это
признал и сам президент, не раз заявлявший о желании в приоритетном порядке
выстраивать отношения не с «коммунистическими режимами», а с «либеральными
демократиями». На идеологическую подоплеку решения новых аргентинских властей
указала и министр иностранных дел Диана Мондино.
Вместе с тем суровая геоэкономическая реальность неумолимо диктует свои
правила игры, которые очень сложно нарушить, не понеся серьезные материальные
потери. Будет очень непросто «сдвинуть» торгово-экономические связи Аргентины в
сторону преимущественного взаимодействия с Западом и в ущерб уже сложившемуся
алгоритму сотрудничества с членами БРИКС. Реальная ситуация состоит в том, что
если со странами «пятерки» у Аргентины – экономическая взаимодополняемость, то
в случае с США – конкурентная борьба на международных рынках сои, кукурузы,
мяса, вина, цитрусовых и целого ряда других товаров, составляющих товарную
основу аргентинского экспорта.
Аналогичная картина наблюдается в отношениях с Евросоюзом, с которым
Аргентина в составе МЕРКОСУР больше двух десятилетий ведет переговоры о заключении
соглашения о свободе торговли, но глубокие различия в интересах бизнес-кругов
до сих пор блокируют ратификацию подписанного еще в 2019 году договора. Совсем
недавно об этих разногласиях громко напомнили массовые выступления фермеров
Франции и других европейских стран. Аграрии ЕС опасаются, что достижение
договоренности с МЕРКОСУР откроет путь в Европу более дешевым и конкурентоспособным
продуктам из Аргентины, Бразилии, Парагвая и Уругвая. Все это вынудило
президента Эмманюэля Макрона заявить, что он против ратификации соглашения с
МЕРКОСУР в его нынешнем виде. Тем самым документ вновь будет положен в долгий
ящик.
Все говорит о том, что отказ от присоединения к БРИКС таит в себе
серьезные риски, способные нанести хозяйственным интересам Аргентины ощутимый
урон и затруднить столь необходимый «разгон» экономики.
В дипломатических кругах стран «пятерки» с уважением относятся к
суверенной позиции Буэнос-Айреса и никто не склонен драматизировать решение
нынешнего руководства Аргентины, хотя оно и перечеркивает все прежние заявления
и конкретные шаги прежних правительств. Более того, двери БРИКС отнюдь не
захлопнулись перед этой южноамериканской страной.
Тесные экономические связи Буэнос-Айреса с членами «пятерки», которые
при всех возможных расширениях образуют ядро БРИКС, позволяют ставить вопрос о
нетривиальных формах и различных модальностях сотрудничества. В частности, о
получении Аргентиной статуса страны – партнера этого объединения. Разумеется,
если на то будет желание аргентинского политического руководства. А то, что
такое решение рано или поздно появится, сомнений мало.