http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=01a69e4b-f388-4c1f-9d85-c174120a51af&print=1© 2024 Российская академия наук
Кафедра «Физика наноструктур и наноэлектроника» Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского существует с 2004 года. Для того чтобы студенты понимали, чем им предстоит заниматься и куда они потом смогут устроиться на работу, кафедру под личный патронаж взял академический институт. О том, как готовить научные кадры, рассказывает его директор Захарий Красильник.
Красильник Захарий Фишелевич, директор Института физики микроструктур РАН, зам.председателя Президиума ННЦ РАН. Профессор, доктор физико-математических наук, Лауреат государственной премии СССР в области науки и техники (1987). Член двух специализированных советов по защите диссертаций, Научного совета РАН по проблеме «Физика полупроводников», Научных советов программы «Физика твердотельных наноструктур» Министерства образования и науки РФ, Российско-Украинской программы «Нанофизика и наноэлектроника». Заведующий межфакультетской базовой кафедрой ННГУ им. Н. И. Лобачевского в ИФМ РАН «Физика наноструктур и наноэлектроника» Захарий Красильник: «За семестр студенты проводят два-три экспериментальных исследования в ИФМ РАН»
Решение о создании в Нижнем Новгороде Института физики микроструктур РАН было принято в 1993 году. Тем самым руководство РАН и правительство России подтвердили мировой уровень работ нижегородских физиков в области высокотемпературной сверхпроводимости (ВТСП). Более того, институт разместился в специально построенном здании, что для начала 90-х было явно нерядовым событием. По-прежнему ли ВТСП – среди главных научных направлений Института?
– Эта проблема, безусловно, остаётся в сфере наших интересов. В то же время за прошедшие два десятилетия ажиотажа вокруг ВТСП стало меньше, и интерес к этой проблеме, можно сказать, вышел на «стационарный» уровень. Недавно я делал доклад о работе Института на Бюро Отделения физических наук РАН и передал руководству отделения обращение нашего учёного совета заменить в формулировке основных направлений исследований, порученных институту, слова «высокотемпературная сверхпроводимость» на «сверхпроводимость, включая высокотемпературную». В настоящее время в нашем институте много и успешно занимаются низкотемпературной сверхпроводимостью, да и в мире не принято сейчас разделять сверхпроводимость на обычную и высокотемпературную. Хочу отметить, что теоретическая группа, занимающаяся в ИФМ сверхпроводимостью, в том числе сверхпроводимостью в области температур порядка 4К и даже ниже, – одна из самых успешных в России и в мире.
В вашем институте есть базовая кафедра Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского – «Физика наноструктур и наноэлектроника». Как идёт подготовка кадров?
– Я считаю подготовку и воспитание кадров одной из приоритетных задач академического института. Замечу, что в Нижнем Новгороде – в первую очередь благодаря Институту прикладной физики РАН – сложилась эффективная система подготовки кадров для последующей работы в академическом институте, система поддержки тех школьников, которые хотят и могут учиться. Со временем они становятся студентами, и университетские базовые кафедры в академических институтах дают им дополнительную возможность получить элитарное (в хорошем смысле этого слова) образование. Что касается нашей кафедры, то «поступить» на неё может любой студент физического и радиофизического факультетов ННГУ и, конечно же, факультета «Высшая школа общей и прикладной физики» (ВШОПФ).
В тех случаях, когда студенты выбирают специализацию в нашем институте, часть учебной нагрузки той кафедры, с которой они к нам пришли, им заменяют курсами и спецкурсами нашей кафедры.
Хочу подчеркнуть, что «Физика наноструктур и наноэлектроника» была первой официально открытой базовой кафедрой университета в академическом институте.
При этом на момент создания кафедры (чем мы обязаны тогдашнему ректору ННГУ Роману Стронгину и проректору Сергею Гурбатову) юридические нормы, определяющие её статус, отсутствовали. И только в 2007 году был принят закон (Федеральный закон Российской Федерации от 1 декабря 2007 года N 308-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам интеграции образования и науки» – прим. ред.), разрешающий, в частности, университетам создание базовых кафедр в академических институтах. Отныне этот факт не может интерпретироваться как нецелевое использование средств: помещений, оборудования, финансов. Принятие закона стало, безусловно, шагом в нужном направлении.
На сайте кафедры я обнаружил раздел учебного плана с необычным названием – «Учебно-научный эксперимент». Расскажите об этом подробнее.
– Готовить для себя кадры мы начали достаточно давно. С первых лет существования ВШОПФа наши сотрудники обеспечивали специализацию студентов факультета в области физики конденсированных сред. Эта деятельность, естественно, стала органичной составляющей работы новой кафедры.
Вместе с тем нам обязательно нужно было привести студентов физического и радиофизического факультетов в Институт и показать, что их ждёт на старших курсах, если они выберут для специализации нашу кафедру.
С этой целью и был разработан экспериментальный практикум, о котором вы спрашиваете. Студенты–третьекурсники приходят в наш институт, объединяются в небольшие группы по два-три человека и в течение нескольких недель выполняют в институтских лабораториях свои эксперименты на рабочих местах, где ведутся основные исследования. А рядом с ними работают научные сотрудники Института. Потом они переходят в другую лабораторию и могут выполнить другой эксперимент. За семестр им удаётся провести два-три экспериментальных исследования, причём некоторые студенты просят разрешить им остаться в Институте ещё на семестр. Больше всего в учебно-научном эксперименте работ по физике полупроводников – что неудивительно, поскольку соответствующий отдел является в ИФМ самым большим.
Когда учебно-научный эксперимент заканчивается, мы проводим конференцию, на которой студенты делятся друг с другом тем, чему они научились. Рассказывают о постановке задач, о методах их решения, об интерпретации полученных результатов. Таким образом, на протяжении семестра мы стараемся максимально познакомить ребят с Институтом. И только после этого знакомства они принимают решение, где им делать курсовую работу, а вслед за ней – бакалаврскую, магистерскую и, возможно, кандидатскую диссертацию. Для тех же, кто в итоге выбрал нашу базовую кафедру, мы ввели обязательную форму отчётности – участие в студенческой конференции. Один раз за семестр, в декабре и в мае, учащиеся должны на ней выступить и рассказать, как движется их работа. Кроме того, у нас существует постоянный образовательный семинар студентов и аспирантов. Он весьма популярен и обычно собирает 80–90 участников, в числе которых и маститые учёные.
В прошлом году я участвовал в проверке работ по физике, представленных на ЕГЭ. По моим оценкам, на всю область часть «С» более-менее хорошо написало порядка сотни человек. В то же время в нижегородских вузах хорошее знание физики требуется не только на трёх упомянутых Вами «физических» факультетах ННГУ, но и на радиофаке Технического университета. Высокий балл по физике нужен для поступления на ВМК и на ряд других специальностей. Сотни человек явно на всех не хватит. Откуда Вы кадры-то будете брать?
– Падение уровня образования, демографическая яма, в которую мы «успешно» проваливаемся, – проблемы известные, и они не могут нас не касаться.
Те сто человек, о которых вы говорили, впоследствии пополняются теми, к примеру, кто был не вполне успешен в школе, а «раскрылся» уже в университете.
Если это произошло на младших курсах, когда ещё не потеряна возможность получить хорошее образование, это – удача. Мы таких ребят стараемся не пропустить и заинтересовать нашими задачами – и через учебно-научный эксперимент, и посредством личных бесед. К тому же наши потребности в новых сотрудниках не так велики. Нам в первую очередь важно понять, может ли конкретный молодой человек у нас учиться, в состоянии ли он справиться с нагрузкой. Есть целый ряд обстоятельств, из-за которых хороший школьник может не стать хорошим студентом, а последний – хорошим аспирантом. Немало случаев, когда студент блестяще заканчивал университет, а успешный учёный из него не получался.
Вы не думали привлекать к специализации в области нанофизики и наноэлектроники студентов из соседних с Нижним Новгородом городов?
– В наших планах – подготовка студентов для Российского Федерального ядерного центра (РФЯЦ) в Сарове. Недавно мы были там и обсуждали с представителями РФЯЦ эту тему. На данный момент начать такую подготовку мешают два обстоятельства. Во-первых, РФЯЦ пока не очень активно связывает свою деятельность с программой развития нанотехнологий, хотя в Саровском технопарке, расположенном в посёлке Сатис, ряд фирм позиционирует себя в качестве тех, чья деятельность связана с областью нанотехнологий. Во-вторых, школьники из Сарова зачастую выбирают для учёбы филиал МИФИ – Саровский государственный физико-технический институт, либо вообще уезжают учиться в Москву. Нижний Новгород как место учёбы для них пока не слишком привлекателен.
Как Вам удалось уговорить читать лекции и вести практикумы по кристаллографии самого ректора Нижегородского университета – профессора Евгения Чупрунова?
– Мы попросили его прочитать курс кристаллографии, ещё когда он был проректором. Евгений Владимирович это предложение принял и, насколько я знаю, об этом не пожалел. Он увидел перед собой в аудитории очень умных ребят, а для лектора это праздник – читать лекции молодым людям, которые живо реагируют на сказанное и могут задавать интересные вопросы.