Первым сенсационным археологическим открытием было обнаружение остатков Нового дворцового денежного двора, функционировавшего в течение всего нескольких лет в ходе денежной реформы 1655–1663 гг. Об этом дворе почти ничего не было известно из письменных источников. Не было известно даже, где он находился. Ясно было лишь, что он располагался за пределами стен Кремля на дворцовой территории. Романов двор в 1654 г. и стал такой дворцовой территорией, и когда обнаружились очевидные признаки денежного двора, то логично было предположить, что это именно Новый дворцовый двор. Зачем было иметь в Москве несколько денежных дворов? Точного ответа на этот вопрос нет, но наиболее вероятный (и несколько парадоксальный) ответ – для борьбы с воровством. Сохранившиеся записи судебных дел 1662 г. показывают, что крупнейший Новый английский денежных двор в Москве просто погряз в злоупотреблениях. Видимо, царская администрация пыталась создать новое предприятие из особенно проверенных дворцовых мастеровых. Археологические находки показали, что попытка не удалась. В раскопе были найдены многочисленные клады – утаенной продукции и заготовок. Но еще больший вред нанесли слухи, так как именно создание засекреченного Нового дворцового денежного двора, видимо, спровоцировало разговоры москвичей, что глава приказа Большого дворца (фактически премьер-министр по сегодняшним меркам) боярин И.Д. Милославский печатает деньги «на себя». Обо всех этих перипетиях было известно из записок австрийского посла Августа Мейерберга. Раскопки на Романовом дворе стали иллюстрацией к его описанию.
В слое пожара сохранились остатки сгоревших построек двора и многочисленный производственный инвентарь (зубила, чеканы верхние и нижние), заготовки и сама продукция – медные копейки. Это единственный случай археологического изучения средневекового денежного двора на территории России.
